Не нарывайся, блондиночка!

- Матвей, давай закидывай ее на плечо и выноси гулять! - снизу кричит Яна, уже нас заждавшаяся. - Пока солнышко светит, надо растрястись как следует. Позже нас с тобой папа на ужин ждет. А он у меня очень пунктуальный.

О да. Сергей Геннадьевич не любит, когда опаздывают на его лекции. Тут же всех выгоняет за дверь.

- Слышишь? - машет рукой. - Яна дело говорит. Пошли гулять. Харе киснуть. Жизнь же не кончилась. Чего ты грустишь? - складываю руки на груди и показываю ему язык. - Оу, теперь мы надулись как мышь на крупу. Аврора, что за детский сад? - отчитывает меня как маленькую девочку. - Идем!

Матвей хватает за руку и тащит вниз. К своей рыжеволосой девушке, улыбающейся нам в тридцать два зуба. Такая она милая, открытая, отзывчивая. Немного пампушка, но это ее даже красит.

Кардинально отличающаяся от моих бывших подруг, которых заботили лишь шмотки и фотки в Инстаграм.

- Так, по плану у нас парк, а потом кафе, - расписывает наш маршрут, пока я надеваю драповое пальто и обуваюсь в ботильоны. - Можем еще сходить в кино. Там как раз что-то страшное идет. Буууу, - дружелюбно пугает меня, когда мы выходим с территории нашего особняка.

С грустью смотрю на закрывающиеся ворота. На душе кошки скребут. Обнимаю себя за плечи, почувствовав лютый холод, хотя на улице довольно тепло для середины ноября.

Молча иду рядом с влюбленной парочкой, во всю о чем-то воркующей. Внутри такая зависть гложет, что выть хочется. Ну почему? Почему все так хреново? За что судьба меня так ненавидит? Где я успела согрешить на столько, что у меня отняли…

- Аврора, - вздрагиваю от прикосновения Матвея к плечу. - Прекрати себя заживо хоронить, - чуть встряхивает меня. - Иначе… - коварно прищуривается. - я в отместку покажу всем в универе твои детские фотки. Ты там такая милаха. Особенно в розовой пачке. Юная балерина.

Ржет как конь.

- Ты не посмеешь, - слегка бью его по груди, еле сдерживая улыбку. - Я не виновата, что папа таким разговорчивым оказался. Не смогла его вовремя остановить.

- Господин мэр такой весельчак, - Яна щелкает нас на телефон. - И не скажешь, что грозный политик, наказывающий зажравшуюся власть.

Да, папа именно такой. Человечный, неподкупный. Готов всем помочь. Сильно отличается от других своих коллег.

- Кстати как там Мирон?

Матвей задает мне вполне обычный вопрос, а у меня сердце сжимается с такой силы, что аж еле слышно стону. Ладошки начинает покалывать маленькими иголочками.

Носом шмыгаю, чтобы не расплакаться прямо посреди улицы. Что тут же замечают Яна и Матвей. Они как две курицы-наседки меня обступают и пытаются подбодрить светлой, веселой энергетикой.

- Ну ты чего? - Яна крепко обнимает. - Он же не при смерти. Жив и здоров. Просто сейчас далеко. Но скоро же вернется. Зачем разводить мокроту?

И правда? Чего я тут практически рыдаю в два ручья? Что-то в последнее время совсем размазней стала. Чуть что сразу в слезы. Так еще и подташнивает порой по утрам.

Неужели, у тебя, Баринова, никаких предположений то нет?

Внутренний голос вот зрит в корень.

Было у меня некое предчувствие, но без похода в аптеку я вряд ли что-то узнаю.

- Потому… потому что… - все-таки отвечаю на вопрос. - Мирон только недавно окреп. Поехал на этот чертов чемпионат. Так еще и не отвечает мне. Как будто… как будто с ним что-то случилось.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ну вот какого хрена он согласился проконсультировать военную академию? Какого хрена его отправили вместе с какой-то там ротой на какой-то спортивный чемпионат?

Лучше уж в городе побыть. Вдвоем. В нашей небольшой квартирке в центре. Чем в разлуке чуть ли не месяц пребывать.

Сплошное гадство.

Сначала в палате провалялся. Потом проходил курс реабилитации. Общался с бывшим коллегой, предложившим ему поработать в военной академии за городом. И уже отправивший его на соревнование в качестве командира роты.

- Аврора, ты… - Матвей смотрит куда-то мне за спину, выводя этим из себя.

Не хочет выслушать мою истерику? Ну совсем обнаглел. Сейчас я ему устрою.

- Не смей поверх меня смотреть. Не смей! - хватаю его за воротник и немного тяну вниз. Стонет, пытаясь что-то сказать. - Я может беременная. Мне отказывать нельзя.

- Ты что? - громкий голос за спиной. Такой родной, такой желанный.

Резко разворачиваюсь, чуть не подвернув ногу на каблуках. Не сразу соображаю, что это правда. Сначала думается, что мне все мерещится. Что это не мой будущий муж стоит прямо передо мной.

Мираж. Больное воображение. Фантазия играет злую шутку.

На не гнущихся ногах подхожу к нему. Тыкаю пальцем в грудь и тут же зажмуриваюсь. Слышу покашливание. Открываю глаза. Нет, он никуда не исчез. Все еще тут.

Так. Проверка номер два. Провожу ладошкой по небритой щеке. Ой, как щекотно. Пальцем по губам, который он берет в рот и так похотливо облизывает, что у меня мурашки бегут на предельной скорости. Опускаются прямо вниз. Превращаясь в мощную пульсацию между ног.

Это он. Мирон тут. В городе. Рядом. Ухмыляется, сложив руки на груди. Явно ждет моего объяснения, а я не в силах и рта раскрыть.