НЕ наша Russia

Это фантастическое описание будущего общества возникает в то время, когда пролетариат еще находится в очень неразвитом состоянии и представляет себе поэтому свое собственное положение еще фантастически, оно возникает из первого исполненного предчувствий порыва пролетариата к всеобщему преобразованию общества…

Значение критически-утопического социализма и коммунизма стоит в обратном отношении к историческому развитию. По мере того как развивается и принимает все более определенные формы борьба классов, это фантастическое стремление возвыситься над ней, это преодоление ее фантастическим путем лишается всякого практического смысла и всякого теоретического оправдания».

Проследим за мыслью Маркса.

Если коммунистам дать проект коммунизма, то может оказаться, что капиталисты с ним согласятся и построить коммунизм можно будет мирным путем, без революции (на что утописты надеялись). Казалось бы, хорошо? Да, но хорошо только для общества, а не для Маркса. Ведь что же в таком случае будет с гениальной теорией Маркса о классовой борьбе, по которой развитие производительных сил приводит к р-р-революционной смене производственных отношений? Не к мирной, а к революционной! Нет, «ученому», по фамилии Маркс нужна революция, нужна революционная война, а не какой-то там коммунизм. И революция Марксу нужна не потому, что без нее нельзя обойтись, а потому, что иначе у этого «ученого» теория «исторического развития общества» не вытанцовывается. Мало того, жалуется Маркс в «Манифесте», что пролетариат до революции не дозрел, так еще и утописты путаются у Маркса под ногами и своими проектами коммунизма лишают пролетариат необходимой злобности к капиталистам, вселяя в пролетариат надежду достичь коммунизма мирным путем — путем эволюции!

По Марксу, конструкторы проектов будущего коммунистического общества — это враги революции, а революция — это «наше все».

Какое отношение такие результаты имеют к науке?

Наука и религиозные учения

Основателю ордена иезуитов Игнатию Лойоле приписывают изречение: «Цель оправдывает средства». Обычно принято цинизмом этого изречения ужасаться, на самом деле это абсолютная истина. Ведь в ней определенно заложено то, что средства обязаны быть дешевле цели.

Однако трагизм в этой мысли тоже есть, поскольку дурак часто просто не понимает, а подлец делает вид, что не понимает того, что Лойола понятие «средства» использует во множественном числе. То есть средств должно быть по меньшей мере несколько, и начинать нужно с самого лёгкого средства. И только если с его помощью цель не достигается, то следующее средство утяжеляют или выбирают более дорогое.

Но если заведомо отказываются ото всех средств и оставляют одно, то оставшееся средство и становится целью, а настоящая цель игнорируется. К примеру, пытки подследственных — это средство получения правды, но только в том случае, если иными средствами правду получить невозможно, поскольку это очень тяжелое средство, не дающее нужного процента годного результата. Кроме этого пытки не требуют ума от их исполнителя, и если их разрешить, то пытки в руках исполнителя очень быстро станут единственным средством, при котором никогда не будешь уверен, получил ли ты нужную цель — правду. А ложь — это не та цель, которая может оправдать хоть что-то, тем более такое тяжелое средство. В этом и состоит трагедия этого изречения иезуита — в подмене цели средством.

И Маркс, отбросив эволюционные средства достижения цели, декларируемую цель (коммунизм) подменил единственным оставшимся в его теории средством достижения цели — революцией. Ну, а затем это средство сделал целью марксистов, причем единственной целью, такой, во имя которой можно отказаться и декларируемой цели — от коммунизма.

Задумываясь над тем, почему Маркс поступил именно так, приходишь к выводу: если это не специально, что указывает на преступность замысла, то Маркс исследователем не являлся, не являлся тем, кого можно назвать ученым.