Не наша сказка (СИ)

— Пит Мелларк? — спрашивает незнакомый голос, который продолжает после моего утвердительного ответа. — Китнисс Эвердин находится в психиатрической лечебнице номер один. Не могли бы вы оповестить ее родных?

========== 5. ==========

Комментарий к 5.

Песня под настроение: Алексей Воробьев – О чем ты думаешь

Наверное, пропаду до июля (поступление, все дела)

Жду отзывы)

Приятного чтения)

Ваш Ангел♥

Дальше порога меня даже не пустили, объяснив это тем, что я нарушаю ее психическое здоровье. Джоанна осталась в больнице, попросив меня отвезти Примроуз к ним домой и посидеть с девочкой, пока она не вернется. Бесконечный день.

Моя дочь, наверное я могу ее так называть, проснулась, когда я положил ее на кровать. Она задавала вопросы, на которые я не мог ответить: почему мы не дома, где ее мама, когда она вернется. С горем пополам я уложил ее спать.

Ожидание Джоанны превратилось в ужаснейшую муку. Как Китнисс оказалось там, где она оказалась? Почему меня не пускают к ней? Почему Джоанна так долго. Ближе к трем часам ночи в двери поворачивается ключ, и я выхожу навстречу подруге Китнисс из кухни.

— Мелларк, — ее голос уставший, а выглядит она опустошенной. — Ты последняя тварь, — вот оно. То, чего не сказала Китнисс. В ее глазах осуждение, но ни капли зла. — Почему ты не сказал ей раньше? — она смотрит прямо в глаза так, что я чувствую себя маленьким мальчишкой. — Пит, ты сделал ей предложение и тут же рассказал такое! Да еще и как? Это были не те слова, которые нужны, чтобы рассказать такое. Ты ее не любишь? Из-за Примроуз был с ней? Совесть заела?

— Джоанна, я понимаю как все это выглядит в ваших глаза, — у меня нет права злиться на ее слова, но это чувство все же появляется, когда я слышу ее слова о любви к Китнисс. — Но Китнисс для меня больше, чем просто девушка.

— Это все слова Мелларк, — цедит она сквозь зубы. — На своей работе я видела много гнилых мразей, но ты не такой, нет. Ты не оставишь ее, даже если она не позволит быть рядом. Но мотив, Пит. Причин этого может много. По твоим действиям я делаю вывод. И только.

Она наконец отводит взгляд, и мне моментально становится легче дышать. Я не нахожу, что ей ответить, потому молча наблюдаю за тем, как она возиться с застежкой на туфлях.

— Неужели нельзя было рассказать мне? Я вижу, Пит, ты сожалеешь о том, что сделал. Я была с ними с самого начала, смогла бы преподнести все так, что она бы простила. Она любит тебя, но теперь даже не знаю, захочет ли она когда-нибудь быть с тобой, — после ее слов надежда на светлое будущее умирает.

Прохожу в спальню и присаживаюсь рядом с Прим. Она так мило спит. Как жаль, что я вряд ли когда еще увижу это зрелище.

— Прости, малышка, папа тебя любит, — аккуратно убираю шелковистые волосики с ее нежного лица и нежно целую в щеку. — Прощай, малыш.

— Думаю, вы еще увидитесь, — замечает Джоанна, стоящая в дверях.

— Когда Китнисс вернется? — спрашиваю наконец то, что меня волновало последние несколько часов.

— Я не знаю, Пит, — ее эмоции моментально меняются. Мне кажется, что Джоанна вот-вот заплачет. — Они говорят, что ей необходимо лечение. Что ее оставят там на месяц.

Месяц? Но ведь это ужасно много. Она же не сумасшедшая. У нее ведь есть дочь, которая еще совсем кроха. Которая не сможет без нее.

Я чувствую, что обязан что-то сделать. И я сделаю. Поеду утром и заберу ее от туда. Пусть накричит. Пусть ударит. Все, что угодно, лишь бы не находилась там из-за меня.

***

— Где глав. врач? — спрашиваю у женщины, которая вчера отказалась пустить меня к Китнисс.

— Вы записаны? — спрашивает она мерзко-писклявым голосом, не поднимая головы от кучи каких-то бумаг.

— Нет, я не записан, — с трудом сохраняю терпение, чувствуя как утекают драгоценные секунды.

— В таком случае, до свидания! — она недовольно поднимает на меня глаза.

Ну все. Игнорируя крики этой женщины, прохожу в узкий коридор, в нос ударяет мерзкий запах спирта и различных лекарств. Несколько раз заворачиваю, пока не нахожу табличку «Главный врач» на двери.

— Туда нельзя! — скрипит мед. сестра, но вопреки этому я распахиваю дверь. — Я говорила ему, что вы без записи не принимаете! Говорила! А он все равно прошел! — говорит она, обращаясь к полному мужчине, который сидит в кожаном кресле. Кажется, лечение необходимо ей, но никак не Китнисс.

— Вы кто? — мужчина смотрит на меня исподлобья.

— Пит Мелларк.

— А, — он начинается смеяться, вызывая мое недоумение. Им тут всем надо лечится. — Это же вас вчера не пускали к девушке. Кажется, ее имя Китнисс, — он указывает мне на стул напротив него, и я сажусь. — Оставьте нас, — произносит врач, и женщина уходит. — Что вам нужно?

— Китнисс не сумасшедшая, — твердо говорю я.

— Никто и не говорил, что она сумасшедшая. Просто за ней нужно следить, чтобы она не натворила глупостей, — произносит врач. Я невольно задаюсь вопросом: что же случилось вчера такого, что она пыталась сделать?

— Я прекрасно могу проследить за ней вне психбольницы, — отступать в мои паны не входит.