(Не)настоящий папа (СИ)

— Прошу прощения, вы чего-то хотели?

Он едва заметно дернул бровями, удивленный внезапной сменой субординации. Наверное, я должна была встретить его как старого знакомого, с распростертыми объятиями. А тут холодный кивок и «вы».

— Я бы хотел поговорить с вами, Марина Константиновна, — незамедлительно подхватил он заданный мною деловой тон.

Надо же, удивлена! Оказывается, Владимир знает отчество шлюхи, с которой однажды знатно поразвлекся. Да еще и поговорить захотел, через столько-то лет. Даже после нашей последней весьма неудачной встречи у него было как минимум два месяца на то, чтобы хотя бы попытаться со мной связаться. Но до сего момента общения со мной никто не искал.

— У меня репетиция, — отрезала я. — Закрытая.

— Надо же, — протянул Владимир и кивнул на открытую дверь. — Директриса лагеря лично проводила меня до зала и разрешила присутствовать на репетиции.

— Видимо, директриса не учла, что руководитель группы тут я. И для меня неприемлемо присутствие родителей моих актеров на репетициях. Это отвлекает их и мешает сосредоточиться.

И ведь чистая правда! Вон Оксана уже вся извертелась, завидев любимого папочку. Девочке очень повезло — ее чуть ли не на руках носили. Моя практика работы с детьми давно показала, что такие дети, как правило, сильно избалованы. Но не Оксана. За три дня работы в лагере я, по достаточно известной причине, приглядывалась к ней больше, чем ко всем остальным.

Девочка развита не по годам, порой рассуждает как взрослый человек, очень щедрая, отзывчивая и бойкая. О своем отце всегда говорит с большой любовью. А когда сверстники вспоминают о матерях, затихает и отвлекается на дела насущные. За счет лидерских качеств у нее быстро находятся друзья. На конфликт старается не выходить, ни с кем не ругается. А вчера после отбоя, когда я уложила Кирилла и решила посидеть на свежем воздухе, увидела, как Оксана украдкой выбралась из комнаты, улеглась на газон прямо в пижаме и принялась что-то карябать на листочке, периодически делая паузы и поглядывая на звезды.

Я не стала себя раскрывать. Просто наблюдала за ее действиями. А когда девочка сложила листок и принялась старательно мастерить конверт, я поняла, что писала она, скорее всего, папе. И теперь не могла усидеть на месте, видимо, очень хотела вручить свое послание.

Но занятие есть занятие! И если через месяц я должна явить вниманию родителей достойный спектакль, репетировать мы должны долго и тщательно.

Владимир возражать не стал. С извинением поднялся, спросил про время окончания репетиции и вышел. Хотя, когда я озвучила страшную фразу «Через полтора часа», его брови сошлись на переносице, а взгляд красноречиво блеснул. Я уже морально подготовилась к громкому возмущению со стороны руководства лагеря и длинной лекции на тему «Как нужно вести себя с людьми, на которых работают твои же работодатели», но… держаться за это место у меня желания нет. Даже за ту нехилую заработную плату, которую мне пообещала Катя. Гораздо проще уйти сейчас. Потому как если я сроднюсь с проектом, бросить ни за что не смогу. Даже если взашей погонят! Постановка — это мое детище, а детей, как правило, не бросают.

Не знаю, конечно, как для Владимира, но для меня полтора часа пробежали как три минуты. Я бы еще с удовольствием время потянула и детей рядом подержала, но боюсь, руководство моего руководства не оценит! Да и детям пора на полдник собираться.

Поэтому под радостный визг я благополучно отпустила детей к вожатым и осталась в полной тишине. Жаль только, длилась она недолго: Савицкий снова вернулся, чтобы пустить град холодных мурашек по моей спине.

19

Первые несколько секунд нашего уединения я почему-то не могла заставить себя взглянуть на Владимира. Делала вид, что сосредоточенно читаю сценарий. А на самом деле в ответ на каждый размеренный шаг, сокращающий расстояние между нами, сердце отзывалось более сильным ударом. Когда же Савицкий замер в полуметре от меня — слишком близко для целостности моих нервных клеток, — я почувствовала себя совсем неуютно. Словно в наступившей тишине он мог легко услышать бешеный стук моего сердца.

Помню, в слезах убегая из ресторана, я обещала себе, что стану сильнее. И больше не позволю ни одному мужчине обращаться со мной подобным образом. Я была сама виновата. Поддалась порыву чувств, наивно решила, что это взаимно. А по факту обрела очередной неудачный опыт общения с мужчинами.

— Так чего ты хотел? — Я заставила себя оторвать взгляд от листков и задрала подбородок.

Владимир так внимательно вглядывался в мое лицо, будто пытался прочитать мысли. Мне кажется или его светлые глаза стали еще ближе? Сглотнула и невольно отступила.

— Ты прекрасно знаешь, зачем я пришел, Марина. Я хочу познакомиться со своим сыном, — низкий голос прозвучал одновременно и тихо и требовательно.

— Хочешь знать мое мнение по этому поводу? Я считаю, что это не лучшая идея. А если совсем откровенно — крайне паршивая.

— Это еще почему?