Не называй меня майором...

Противостоянию первых лиц шел не первый год. Жернаков едва успевал разрушать интриги, которые день за днем плели против него люди Кублатого. Менялись министры, а непрекращающаяся война их замов ко всеобщему удовольствию все продолжалась.

На этот раз Жернаков звонил полный мрачных предчувствий.

– У меня точные сведения. Кублатый готовит бо-о-льшую провокацию…

– Догадываюсь, Борис Иванович… – Скубилин подпустил порцию патоки вместе с елеем. – У нас ведь всегда так – кто больше трудится, отдает себя целиком работе, того и больше долбают. Взять вас, к примеру…

– Не в том дело… – На этот раз Жернаков не был склонен к лести.

Скубилин это сразу почувствовал.

– Безусловно…

Жернаков был ощутимо перевозбужден.

Во время своих ночных бдений замминистра обычно заправлялся хорошим марочным коньяком, запас которого обновлялся обычно начальниками подчиненных управлений.

– Каждому проверяющему дан личный план-задание. В них все. Регистрация жалоб и заявлений. Наблюдение за потерпевшими на подходе к дежурке…Да! Сохранность табельного оружия у личного состава…

– Круто…

– Для Кублатого это беспроигрышный вариант. Потом хоть сам пиши рапорт об увольнении, хоть жди, пока выгонят. Один хер… – Оба любили крепкое словцо. – Ведь так?!

Скубилин для вида поупирался:

– Ну что вы, Борис Иванович! Пусть приходят, следят… И насчет табельного оружия тоже.Не все так плохо на деле…

– Уверен?!

– Мы разослали распоряжение. Начальники лично за все отвечают. Инспекция будет контролировать…

– «Лично»… «Контролировать…» – Скубилин переборщил и замминистра сразу это заметил. – И ты мне лапшу на уши вешаешь?! У тебя раскрываемость преступлений под девяносто процентов! Откуда?!

Скубилин задержался с ответом.

– Молчишь?! А я тебе скажу! Что раскрыть не можете – летит в корзину…

– Борис Иванович! Обижаете!

– Обижаю?! Что у тебя сегодня?

Скубилин был готов к докладу.

– По первой позиции три, Борис Иванович… Раскрыто два. Вторая позиция: восемь – пять…Третья …

Успокоившийся было Жернаков взорвался:

– Да что ты мне все цифры, Вася. Разве об этом речь! Мне верный человек позвонил…У тебя на домодедовском направлении ЧП! Дерзкий разбой! Под угрозой ножа отобрали документы, деньги…

– На вокзале?

– В электричке. Двое.

– Сейчас проверю…

– Можешь не проверять. В министерстве уже известно. Заявление не зарегистрировали! Ориентировку по вокзалам не дали! Линию не оповестили. Нет ни примет преступников, ни описания похищенного…

– Сейчас дам команду…

– На твоем месте я бы лично разобрался. Раньше, чем вмешается министерство. Тем только зацепиться, дальше уж пойдет. Полезут и в заявы, и в ружейку…

– Понимаю, Борис Иванович…

– Даже укрыть не могут!.. Жернаков был удовлетворен. – Чем жестче мы будем, тем больше у нас шансов устоять. Иначе на нас повесят всех собак …Разберись и сразу прими меры. В шею. Сразу. Грязной метлой…

***

Игумнов поднял голову.

В коридоре послышались шаги. Кто-то быстро шел от дежурки.

Низкий мужской голос за дверью прозвучал глухо:

– Мне к начальнику розыска. Срочно…

То же он произнес, видимо, и при входе.

«Потому и пропустили…»

Посетитель уже входил – в коротком, на «молнии» пуховике, вязанной шапочке с козырьком – осанистый, чисто выбритый, с намечающимся вторым подбородком.

– Я тут принес заявление… – В руке он держал бумагу. – Меня ограбили. В электричке…

Он подвинул стул. Продолжил, уже сидя:

– Двое. Наставили ножи… «Не отдашь – отправишься на тот свет!»

– На вокзале?

– В электропоезде. На посадке.

Ночь началась с неприятностей. Никола не звонил, Качан исчез. На перроне – пожар.

«Теперь ещё разбой…»

– Пойдемте, покажете… – Игумнов уже закрывал сейф.

Посетитель не понял:

– Что показывать?! Электричка ушла… – Он нехотя поднялся. – Я написал заявление…

Вариант был известный.

«Я написал заявление. Оставляю и еду спать. А вы бросайтесь в погоню… Ищите, стреляйте, лезьте под пули. И не забудьте про Уголовно-процессуальный Кодекс…»

– Мы теряем время, – Игумнов был уже на пороге.

Посетитель пожалплечами.

Почти бегом проскочили мимо дежурки.

Место майора за пультом занимал помощник. Дежурный, скорее всего, вышел в ресторан или в медкомнату. Помощник составлял протокол. Двое дюжих носильщиков – понятых, не читая, подписывали бланки, .

– Я на вокзал. Если Качан будет звонить, найди меня по сотовому.

Молоденький помощник проводил Игумнова внимательным взглядом . Он все видел. Тайны общения с посетителями для посвященных всегда шиты белыми нитками.

– Понял, товарищ капитан…

Игумнов выскочил за дверь. С хода налетел на цыганок, организовавших пикет у пепелища. Кто-то из их сородичей был задержан. Гадалки требовали справедливости – последними словами нецензурно несли всех подряд – ментов, власть, систему.

Игумнов на ходу шуганул их по-цыгански.

Женщины смутились. Одно дело – откровенно послать матом на чужом языке, другое – услышать подобное на своем родном.

– Нехорошо, начальник…

Игумнов окинул глазами перрон.

Поставленные на прикол сцепы. Опущенные до утра токоприемники, темные окна вагонов…