Не называй меня майором

Теперь начальство могло доложить: "принятыми по горячим следам

мерами задержано трое подозреваемых. Ведется проверка..."

По дороге оба борзых громко несли ментов, всю их контору, кончая министром...

Ехать было недалеко. Никола помалкивал. Заталкивая в машину, менты обыскали его довольно поверхностно. В поле пальто находилась заправленная во внутренний шов заточка, с которой он практически не расставался. Теперь настало время от неё освободиться. Осторожно, почти не двигаясь, одной рукой он по-тихому выпростал острое стальное жало. Никто в его сторону не смотрел. Теперь заточка была уже у него в рукаве.

Оставалось решить, как от неё освободиться.

Можно было оставить под сиденьем.

"В этом случае её сразу обнаружат. Свидетелей у ментов не будет. Но

от них можно ожидать,что угодно.."

Заточку могли в наглую засунуть назад в карман, а потом обнаружить

снова, но уже с понятыми.

"А это, считай, новый срок..".

Когда дело касалось особо-опасного рецидивиста, менты всегда действовали по понятиям, а не по закону...

Наконец, можно было попытаться сбросить улику в снег, когда их поведут в здание...

"И все-таки..."

Никола осторожно опустил руку с заточкой. Теперь он ожидал очередного толчка. Дорога была с выбоинами...

Водитель заложил короткий вираж. Никола разжал пальцы. Заточка негромко стукнула о днище кузова. Никто не обратил внимания. Теперь по ходу движения тюремный ступер должен был постепенно сместиться к заднему борту...

Они уже подъезжали. Водитель притормозил.

У здания городской милиции их уже встречали.

- Выходи по одному. Руки за голову...

Никола мог себя поздравить: тут ему не удалось бы избавиться от заточки. Их встретили тычками.

- Быстрее..

Никола выходил вторым. На его долю пришлось несколько ударов по голове и сзади по почкам. Последнему досталось ещё сильнее... Потом всех троих

усадили в дежурке. Тут уже обыскивали дотошно, как в тюрьме - раздели до

нага, поверили каждый шов...

Когда обыск заканчивался, в дежурке появился коренастый усатый

мужик - начальник домодевского уголовного розыска. Задержанные уже

одевались.

- Ну - ка сейчас мне, как на духу... - Он держал руку за спиной. - Кто выбросил? Быстро!

Он внимательно всматривался в каждого.

Никола его интересовал меньше, чем остальные: он и по возрасту, и по

одежде выпадал из числа предполагамых участников разборки.

Вор смотрел перед собой бесцветными, как у недельного кобелька, глазками, он-то точно знал, что могло быть там, у него за спиной. Кроме того он видел: начальник розыска откровенно гонит туфту.

- Ты ведь знаешь! Я тебе говорю!

Он обращался к недавнему знакомцу Николы по электропоезду, и тот Никола видел - смешался. Вопрос застал врасплох.

- Там отпечатки пальцев. Куда ты денешься?! - Усатый коротко взглянул на

стоявшего рядом оперативника. Тот понял - передал ему сигарету, которую

перед тем прикурил.

- Как фамилия? - Мент усилил нажим. - Быстро!

Задержанный назвался. Фамилия была редкая - Никола её не запомнил. В памяти задержалось только имя:

"Руслан"

С самим Николой разбирались в последнюю очередь:

- Фамилия, имя...

- Анчиполовский Ефим...

- Отчество? Год рождения, адрес?

Никола ответил на все вопросы. Точно назвал он и день и месяц рождения, на чем обычно ловится половина всех, кто идет под чужим именем.

Проверка по компьютеру все подтвердила.

- Есть. Прописан...

Теперь он мог качать права. Хотя и не особо круто:

- За что задержали, начальник?! Завтра с утра на работу...

- Хочешь сказать, что трудишься?!

- Как же начальник...

- Кого ты паришь, дед! Давай его на оправку! Утром разберемся!

"Значит в камеру..."

Самым важным теперь - было передать Игумнову, где он находится.

"Что-нибудь придумаю..."

Сзади уже кричали:

- Пошли, дед. Руки! Небось наученный уже?

- Гнилой насквозь.

- Да уж видно! Бывал у нас...

- Неужели нет...

Домодедовское КПЗ, а по-нынешнему ИВС или и в а с и, могло считаться родным. Первый раз он сидел в нем много лет назад во время переследствия, тогда ещё честным пацаном.

- Заходи...

В камеру он попал к уже знакомому Руслану, который дернул его из электрички. Когда Никола поздоровался, охранник не ответил - молча мерял шагами камеру. Мысли его были далеко.

Одного взгляда на него Николе было достаточно, чтобы понять его состояние. Нынешние крутые куражились на воле, но не имели опыта выживания ни в тюрьме, ни на зоне.

Не обращая больше внимания на напарника, Никола нашел себе место дальше от двери, чтобы не дуло. Снял пальто, свернул. Неспешно разделся. В камере, если бывало тепло, он спал обычно в кальсонах, на аккуратно сложенных шкерах. Пальто клал под голову. Свет ему не мешал...

Свободное его поведение объяснило соседу, кто есть кто.

Охранник д о г н а л.

Он перестал ходить. Нагнулся к Николе.

- Слышь? - прямоугольное с белесыми ресницами лицо возникло совсем близко. - Я вспомнил. Ты ведь был в электричке. Мы тебя... - Он поискал слово. Не нашел.

- Ну, - Никола зевнул.

- Ты прости...

Никола не ответил. Было уже поздно.

Сокамерник продолжал ходить от стены к стене. Он нуждался в разговоре. Никола понял:

"Первая его первая ходка..."

Внезапно Белесый остановился: