Не обижай Марусю

Павел Буташ Не обижай Марусю

– Тебя как звать, девочка?

– Вера.

– Вот видишь, какое у тебя замечательное имя, – ласково говорила пожилая медсестра, готовя кровать для новой пациентки. – Ты обязательно должна верить, что у тебя всё будет хорошо. А палата эта не простая, однажды здесь выздоровел тяжело больной мальчик. Врачи до сих пор удивляются, как это произошло.

Закончив стелить кровать, Елена Григорьевна, так звали медсестру, погладила Веру по голове.

– Ну давай устраивайся. И не забудь, через час ужин.

– Я не голодна, – тихо прошептала девочка.

Медсестра, шутливо нахмурив брови, сказала:

– Что бы я этого больше не слышала.

Когда женщина ушла, Вера вышла в коридор и встала у окна.

Вере двенадцать лет, но она выглядела намного младше. Бесконечные медицинские процедуры, посещения больниц, сделали её замкнутой и не разговорчивой. Она совершенно разучилась улыбаться. И на её бледном, худеньком личике, огромные печальные глаза, казались неестественно большими. Эта была уже третья больница, куда её положили на обследование. Папа с мамой часто навещали дочку, стараясь поднять ей настроение. Но после их посещений, становилось ещё грустнее. Мама шутила и улыбалась, а в глазах у неё стояли слёзы, и она их украдкой вытирала. А папа всё больше молчал, только временами прижимал её крепко к себе и глядя почему-то в сторону, постоянно крутил пуговицы на своём пиджаке. Вера смотрела на папину руку и думала, что когда-нибудь, эти пуговицы оторвутся, полетят на пол, и со звоном разлетятся во все стороны.

– Что, и тебе эта старуха, сказки про палату рассказывала?

Вера обернулась. Перед ней, засунув руки в карманы, стоял мальчик, примерно её возраста.

– Зачем ты так говоришь, о Елене Григорьевне, – заступилась она за медсестру.

– А чего она сочиняет! – насупившись, продолжал он. – Ну лежал я в этой палате, мне только хуже стало. Я попросился в палату напротив, там солнце дольше бывает. – И уже, более дружелюбно, добавил. – И ты можешь попросить, что бы тебя на эту сторону перевели.

– Мне всё равно, – грустно ответила Вера.

Так она познакомилась с Артёмом. На этаже, где они лежали, большинство детей, были младше возрастом и многие были с мамами. А другие дети, намного старше, поэтому Вера чаще общалась с Артёмом. Он оказался хорошим рассказчиком, а она, больше слушала и они вместе, проводили много свободного времени.

– Скоро осень, – вздохнув, сказал Артём, – а знаешь, каких карасей, мы с папой ловили в это время. И воспрянув, от приятных воспоминаний, стал с азартом рассказывать уморительные истории про рыбалку.

– Пора на ужин. – прервала их беседу Елена Григорьевна.

Дети пошли в столовую и сели, как обычно за один стол. Вера, нехотя ковырялась вилкой в тарелке. Есть совсем не хотелось, чем она очень расстраивала медсестру.

– Будь умницей, съешь хотя бы котлету – уговаривала её добрая женщина.

– Хорошо, – послушно согласилась она, но незаметно положила котлету на салфетку и спрятала в карман. Конечно не хорошо обманывать, но очень не хотелось огорчать Елену Григорьевну, а та, увидев, что на тарелке остался только гарнир, расцвела в улыбке.

– Вот и молодец! Вот и умница.

В этот вечер девочка долго не могла уснуть, да ещё и дождь начался. Капли с грохотом стучали по карнизу и по стеклу. Было грустно и одиноко. Наконец она уснула, но спала не долго. Проснулась от странного звука: казалось, что кто-то настойчиво скребёт оконную раму. Вера открыла глаза и приподнялась в кровати. Что это? За стеклом, на карнизе, стояла кошка непонятного окраса. Она была ужасно мокрой. Капли дождя, безжалостно били её по спине, и бедное животное дрожало от холода.