Не обижайте маленьких Анют

Весь день пошел коту под хвост. Нервничал на переговорах, надел не тот галстук на важную встречу. Едва не сорвался на помощнике, еле держался: работа не должна страдать, если у него проблемы. Хотя какие проблемы-то? Озарение, мелькнувшее в машине под дулом пистолета, требовало подтверждения. Сергей был уверен, что утреннее нападение – дело рук частных детективов, которых наняла Ирина. Да, у них всё гладко в отношениях: он её обеспечивает, она с ним спит и ездит в командировки. Но она не раз намекала на то, что хочет быть единственной. Нет, не жениться. И даже не требовала развода с Натальей, которую за конкурентку не считала, будучи её подругой. Всё намного проще: кроме Иры у Сергея были еще женщины. Как у любого мужчины его статуса: корпоративы, посиделки с друзьями, охота. Тот же офис с секретаршей. При этом Сергей обладал исключительным свойством: он не употреблял алкоголь. Принципиально. И от отказа выпить с партнерами за успешную сделку эти самые партнеры никуда не разбегались. Друзья и коллеги строили версии: может, ЗОЖ, а может, бзик какой-нибудь. Ну не может русский мужик не пить. Но со временем это стало его фишкой, о которой рассказывали всем. И его слава и репутация в итоге только выиграли. Пол-Москвы знало: Комаров, владелец «Агроинвеста», трезвенник. Конкуренты дали ему кличку «Компот». Серёга-Компот. Обидно? Да нет, почему. Во-первых, не кисель же. А во-вторых, близкие друзья и партнеры знали его принципы и уважали их. Сергей просто любил всё держать под контролем, а как это возможно в пьяном виде? Что у пьяного на языке, то у конкурента в кошельке.

Короче говоря, репутация у него чистая, как слеза невинной овечки. Остаётся Ирина, его единственная слабость. Не считать же слабостями девочек по вызову? Должен же быть у него свой наркотик, свой способ расслабиться.

Домой приехал под вечер. Думал, не нанять ли охрану. Наверняка эти в балаклавах ещё пожалуют. Что они там говорили? Никуда не лезть, сидеть тихо? По пути позвонил Ире и назначил ей свидание на завтра. Вообще ни на что не намекнул, это лучше в глаза сказать.

Жена встретила как обычно. Что-то промямлила про ужин. Он очень устал, ну ещё бы. Бросил ей что-то обидное. Прошел в свою комнату, не раздеваясь грохнулся на диван. Барсетку швырнул на стул. Почти задремал, но в дверь вскоре постучали:

– Серёжа, я ужин разогрела. И нам надо поговорить.

Его пальцы сжались непроизвольно. Рефлекс какой-то. Он мог контролировать всех, но не себя. Иногда не себя. Ему надо срочно разобраться с этими в камуфляже. Две бабы. Как это возможно с ним? Если бы не их охранник с пушкой, он бы размазал их по асфальту. Оборзели, твари!

– Что еще там? – он приподнялся. Жена мутным пятном расплывалась на фоне двери.

– Я с тобой развожусь, – заявила Наташа.

– Чего ты делаешь…

– Стой! – Наташа вытащила телефон. – Я включила видеокамеру.

Видеокамеры. Телефон. Прослушка. Мышь. Он рефлекторно обернулся: рядом с монитором лежала компьютерная мышка на коврике. Вспомнился утренний диалог с бандитами – каждое слово, каждое движение. И его страх. Дрожащие руки и ноги, злость внутри и невозможность её выплеснуть. Сергей застыл на месте. Он уже почти замахнулся, но остановился. Она и правда его снимала на видео.

– Я с тобой развожусь, – уверенно повторила Наташа. – Ты больше не прикоснешься ко мне. Я уеду, и ты обо мне забудешь.

– Куда ты уедешь? – Сергей попытался прийти в себя.

– Для тебя не имеет значения. Иди, ужинай. Твои любимые котлеты с овощами.

Так, ладно. С женой он разберется потом. Завтра он всё решит. Сперва Ирина, потом надо нанять спецов, пусть проверят квартиру на предмет жучков, телефоны. Жена потом. Они что сегодня, все с ума посходили?

* * *

Трое без балаклав, но в камуфляже зашли в съемную квартиру на окраине Москвы. Скинули обувь, сумки сложили в коридоре. На кухне встали полукругом, вытянули правые руки вперед ладонями вниз. На женскую легла мужская, на мужскую – еще одна женская. Негромко и одновременно, глядя друг на друга, произнесли:

– Не обижайте маленьких Анют.

Затем троица обнялась. Мужчина открыл холодильник:

– Займусь едой.

– Мы переодеваться. Да, сестричка? – спросила блондинка.

– Иду, – ответила брюнетка.

* * *

Всё началось очень давно. Ане было пять лет, когда отец впервые поднял на неё руку. Девочка пролила чай на его брюки, отец высвободил ремень и пару раз хлестанул дочь по попе. «Для профилактики», – сказал он. Мать смотрела на всё сквозь пальцы. Девочка долго плакала, а жёсткое воспитание вскоре продолжилось.

Если бы Аня помнила себя до пяти лет, то не сильно бы удивилась поведению родителей. Они, особенно папа, кричали на неё, ругали, даже наказывали – морально, не физически. А ещё периодически ссорились, но этого Анна не видела. Но начала слышать.