Не обижайте женщин. Часть 2

Продолжить она не успела – окончательно разозлившийся Алекс что было силы толкнул ее на пол, и принялся пинать ногами. Ромулла съежилась, закрыв голову руками. Алекс действовал молча, ожесточенно, стараясь попасть по самым болезненным местам. Минут через десять он выдохся и ушел, схватив ключи от машины. Ромулла со стоном расслабила тело и осталась лежать, глядя в потолок.

– Вот идиот, – флегматично произнесла она. Затем ощупала себя – мда, придется завтра надевать длинное закрытое платье. Впрочем, это придавало ее силуэту некую хрупкую женственность, так что все коллеги мужского пола начинали истекать слюнями, а женского – тихо ненавидеть ее. Лежа на полу, она размышляла: похоже сегодня Алекс зол как никогда. Обычно он дает ей лишь пару пощечин или болезненно пихает в бок. А раз уж он дошел до такого … К тому же, когда он в приступе психоза убегает на улицу, то обычно не берет ключи от машины. Если он собирается ездить по городу – значит он завелся сильнее, чем обычно. Что ж. Пожалуй, скоро он свое получит. Наверное, уже пора.

Она осторожно встала и тщательно навела порядок в квартире. Затем пошла на кухню и вытащила ключи из банки от кофе (Алекс ненавидит кофе, потому что придерживается здорового образа жизни. Так что о ключах он ничего не знал). Заперев квартиру, Ромулла поднялась на самый верхний этаж, небрежно таща на плече здоровый мужской рюкзак. Здесь она отперла старую исцарапанную дверь и вошла в квартиру. Этот притон хозяйка пыталась сдать уже давно, но потенциальные квартиросъемщики, в ужасе от грязи и разрухи, раскланивались и не возвращались. Ромулле же было все равно. Она снимала эту квартиру вовсе не для того, чтобы жить здесь. Хотя иногда она сюда уходила переночевать, наплевав на тараканов и ободранные засаленные стены, если муж слишком уж буйствовал. Но только переночевать – не больше.

Оглядевшись, она бухнула рюкзак на пол и принялась извлекать из него разные вещи: странного вида карандаш, толстенный, грязно-бурого цвета, серые сальные свечи, какие-то лохматые тетради, несколько причудливых бронзовых вазочек и многое другое. В единственной комнате этой квартиры не было ни одного предмета мебели – ее это устраивало, к огромной радости квартирной хозяйки. Поэтому, расположив на полу прямо по центру комнаты компас, она принялась вырисовывать вокруг него линии карандашом, оставлявшим следы цвета запекшейся крови. Убрав затем компас и постоянно сверяясь то с одной, то с другой тетрадью, она дополнила рисунок надписями и расставила вазы – точно на острых лучах, прерывающих контур рисунка. Монотонно напевая вполголоса одну и ту же фразу, Ромулла заполнила вазочки – каждую из отдельной бутылочки, отчего комната наполнилась затхлой вонью. Свечи расположились по контуру круга, который разделял изображение на две части, внутреннюю и внешнюю. Удобно сев за тускло коптящими свечами, Ромулла тяжелым жестом подняла руки ладонями вверх и запела уже громче, раскачиваясь в ритм пению. Полуприкрыв глаза, она тщательно выговаривала слова на языке, который был неведом никому в этом мире. Пламя свечей вдруг сильно вытянулось вверх, до самого потолка, сильно истончившись, и теперь оно выглядело как колеблющиеся золотисто-кровавые нити, которые очерчивали внутренний круг будто частокол. Бордово-коричневые линии на полу тускло засветились, разгораясь все ярче, пока не стали пронзительно алыми. Тьма в комнате заполнилась запахом горящего сала, запекшейся крови и удушливо-серного зловония. Все дрожало, мерцало, воздух загустел, завибрировал. С еще большим напряжением, будто поднимая что-то тяжелое, Ромулла подняла ладони выше и властно позвала:

– Азгарот!

Темнота в центре вздрогнула и забурлила, удушливый запах забился в каждый угол, отчетливо отдавая горящей резиной и тухлыми яйцами. Что-то гулко вздохнуло, отчего заколебались нити огня над свечами и вздрогнули стены.

– Азгарот!

Пол подпрыгнул, подтолкнув ее снизу. Но Ромулла сидела прочно, скрестив ноги, ничто не могло ее сдвинуть с места. Она знала, что тот, кого она вызывает, пытается сместить свечи и затянуть ее внутрь круга, очерченного ими.

– А вот хрен, – тихо сказала она и с такой силой потянула кверху ладони, что у нее заболели плечи. – Азгарот!!!

– Я здесь, – неохотно ответил ей густой рыкающий бас, заполнивший всю комнату. – Чего ты хочешь?

Ромулла вгляделась: внутри круга, очерченного свечами, обрисовались контуры громадного существа с безобразной башкой, увенчанной двумя парами рогов. Она ухмыльнулась.

– А то ты не знаешь. – Ответила она, не проявляя никакого страха. – Сколько у меня еще времени?

Тот заворочался, отчего огненные нити стали выгибаться то в одну, то в другую сторону, будто прутья клетки. Затем засунул огромную лапищу себе за спину и вытащил оттуда весы с двумя подвесными чашами. Поставив их перед собой, звероподобный собеседник кивнул женщине:

– Смотри.