Не один

Константин Салтанов Не один

Однажды мне задали вопрос, звучал он примерно так: «Был ли или есть у вас лучший друг?», на него, надев маску невозмутимости на лицо, я ответил: «Нет». Коротко, максимально, отказываясь аргументировать и продолжать разговор. Ведь сразу приходило воспоминание о детстве…

Общение с одногодками у меня не сложилось, не складывалось и с семьёй, вечно занятой, не интересующейся толком моей жизнью. Однако был среди всей этой серости он, лучик счастья. От первой встречи и до конца дней… Таков был девиз моего лучшего друга, всегда рядом и в силах не только составить компанию, но и развеселить, сделать действительно счастливым на ровном месте. Он и никто другой… Рыжий, с длинной шёрсткой, медовыми глазами, отличающийся покладистым характером от остальных котов. Его мурлыканье будто лечило и облегчало груз на душе. Я всегда любил его и это было взаимно. Смотря на события сквозь призму времени, моё мнение не меняется, ни за что на свете не упустил бы возможность посидеть с ним на ступенях, ведущих в кухню, не променял наше время. Ковёр с простым узором, медовые глаза, смотрящие в душу, чувство тепла и взаимной любви. Нет, он не ловил мышей, но убивал змей, способных отравить тело и ум. Мурчащий защитник…

От первой встречи… Да, он прибился в один из дождливых дней, совсем худой, с ели открытыми глазами. Недавно появился на свете, но уже успел потерять и снова обрести семью. Его откормили в новой, возлюбили и в этой любви, как на благодатной почве, котик рос и набирался сил. Он не знал, что такое злость, она отсутствовала у него, но это касалось лишь тех, кого он учуял в своём новом доме. Особое отношение, вот что ждало всех нас. Его благодарность не знала границ. Тут же в первые дни произошёл забавный момент, когда все думали, что это кошка и потому назвали Люсей. Когда же с полом было определенно, решили переименовать в Люсьена, в честь младшего брата Наполеона Бонапарта. Шло время, котик рос. Первую змею он задушил, подобно Гераклу, ночью, в столь малом возрасте, что это вызвало удивление. И пусть сын Зевса задушил двух разом, стоит помнить, что речь идёт о маленьком рыжике. Вторую же, отравляющую ум, он задушил на следующий день своей любовью, когда мне окончательно стало понятно, что с ним мы поладим.

Он ждал меня из школы, встречал мурлыканием и тёрся об ноги, был рядом, когда я выполнял домашнюю работу, провожал на улицу и снова встречал. Любил греться на солнышке в моих объятиях, складывалось ощущение, что нет ничего и никого, лишь мы вдвоём. Я таскал ему всякие вкусности, чтобы в очередной раз побаловать, а рыжик в свою очередь отвечал ещё большим теплом, ставил меня в приоритет над всеми. Стоит мне его только позвать, мигом примчит…

Когда у меня появился мотоцикл, он ждал, когда я от него отойду, чтобы быть со мной. Ему не нравился его запах и жужжание, экий железный зверь, в совершенстве страшный и бездушный. Если я шёл косить траву, Люсьен выжидал момент, не переносил шуршание комбинезона, громкий рёв триммера. Не стало это всё поводом, для прекращения дружбы, он шёл на жертвы. Когда рыжик уходил гулять, я ждал и думал о нём. Сколько драк было, в которых он участвовал, ни счесть, выходил из них победителем. Медовые глаза, как много с ними связано…