Не один

Нынешние каноны коммуникации таковы, что эту малоприятную сцену можно кратко прочесть, как форму протеста, как проявление неприязни, обиды, следствие оскорбленности; вы в такой грубой форме не мстили разве никогда?

А что, как способ проучить, высказать «фи» очень даже эффективно, хлестко, ядрено. Новая коммуникация, высокодаровитые мои, новые правила общения.

Люди погрузились, и уже давно, в атмосферу одинокого существования, предполагающего не только невозможность соотнести себя с социумом, но и новые критерии оскорбленности, из-за которых мы все, не отрицайте, растерянны, как Парфенов при виде косноязычных тививедущих.

Даже если вы мните себя олимпийцем, человеком феноменального хладнокровия и редкого терпения, – когда другой человек сбрасывает ваш звонок и не опускается до объяснений, – это ведь трудно принять, это ж несносные новые правила игры, смачный плевок в рожу, затрещина во всю ивановскую, унижение из долгоиграющих.

Не лгите мне, вам же буквально вчера или даже час назад кто-то сказал: «У меня тут другая линия, горю, погоди-повиси!» – ну и что, дождались.

Идиотизм, конечно, но вот, например, я не жду, пошли к черту. Чувствую себя униженным, оскорбленным, представляю, как человек морщится, узнав, что звоню я, – и посылаю.

Положительно удостоверяю, что даже Лера Кудрявцева считает нормой не отвечать на электронные письма, и при этом считает, что это не то же самое, что не подать руки.

Приходится самому приходить к умозаключению (потому что правила нового этикета нигде не сформулированы), что отсутствие ответа на запрос означает огорчительное «НЕТ».

Ну, хорошо, к такому игнорированию мы уже даже привычные, но ведь теперь почти все взяли за правило и близких в упор не замечать, будучи уверенными, что близкие в рожу не плюнут, обиду не затаят, не такое спустят, на то они и близкие.

Один индюк, выдающий себя за образованную штучку, выдвинул теорию, которую, например, мои домашние признали вполне жизнеспособной: любое обращение, любое письмо мы, жертвы века рекламы и тотального обезличивания, воспринимаем как спам, а спам уже давно в наших глазах акт насилия, способ нарушить наше жизненное пространство.

Не трогайте меня, и я не трону вас.

Вот вам «лайк» – и пшли отсель.

«Лайк», нажать на кнопку становится нашим единственным способом выразить эмоции, никаких речей, никаких визитов – только кончик пальца, все остальное отмерло.

А ведь все началось с автоответчиков.

Тогда мы еще не знали, что наше житейское благополучие будет все разительнее контрастировать с глубинным трагизмом жизни, где все на всех обижены и всем на всех наплевать.

Операция «Флирт»

Когда-то, во время оно, я был чемпионом Бухареста, Кутаиси, Екатеринбурга и даже города Бежецка по флирту. А когда бравые ребята, что арестовывали закоперщиков-застрельщиков одноименного журнала, рукоблудили на каталоги женского белья из ГДР, я был восторженным адептом плотского сервиса.

В шедевре Артура Пенна «Излучины Миссури» (который вы, конечно же, не смотрели, потому что до сих пор думаете, что на свете есть только кино, которое снимает Михалков) герой Джека Николсона говорит с дьявольской ухмылкой: «Я люблю проституток, они обходительны».

Я не уверен, что лично я именно за обходительность люблю проституток, и вовсе не уверен, что люблю их, но тут важна апология как таковая, сама по себе, и мое отношение к ним ближе к полузабытым на Руси словам «симпатия», «жалость» и «сострадание».

Я уже большой мальчик, я уже практически вырастил четырех дамских угодников, и один из моих сомнительных для ханжей уроков был такой: женщина есть женщина, обижающий проститутку – урод, напичканный, изъеденный фрустрациями.

Вот эти вот означенные ребята с характерными лицами лжеправедников, которые облаву на журнальчик выдают за операцию века, ну очень подходят под довлатовское: «Постигал грамматику жизни, делая особые успехи в изучении глаголов совершенного вида: украсть, наколоть, объегорить, отобрать, избить, предать, получить, затравить».

Я готов голову мою садовую прозакладывать, что ребятушки не раз и не два пользовались услугами проституток из журнальчика. Потому что ВСЕ притоны, не говоря о такой мелочи, как журнал «Флирт», живут и процветают под покровительством органов.

Не вскидывайте брови, не унижайте мой выдающийся среди гастарбайтеров «ай-кью», мой, как модно выражаться, бэкграунд.

Один так и сказанул: «Это торжество справедливости» (арест издателей. – О.К.), и я удивлен, как он прямо в кадре не задохнулся в припадке эйфории.

Справедливость, бурбон ты незатейливый, – это когда моя знакомая красавица из Самары родом, Лена, для красоты назвавшаяся Апполлинарией, не принуждена ложиться под похожих на тебя уродцев, чтобы отсылать деньги маме и папе, хворым, которые помогают воспитывать дочку Элю (мужа нет, сбежал).

Самый журнал «Флирт» очень смешной: он был в одном плевке от уму непостижимого совершенства, когда пытался в стихотворной форме, только что не мадригалами, преподносить красивых, как цирковая свинья на роликах, девушек как шарлиз теронов.