Тревога ледяными пальцами сжимала мне спину. Грудь сжалась, стоило мне сделать шаг назад.
— Эй?
Молчание.
В горле пересохло; я повернулась и прибавила шаг. Этот черный человек мог оказаться кем угодно, в том числе и тем, из-за кого погибла Касси и пострадала я. Не останавливаясь, я оглянулась в его сторону. Сначала не увидела ничего, но потом… Он оказался всего в паре метров позади меня: сойдя с тропинки, он шел быстрыми широкими шагами.
Я остановилась.
Он остановился.
Я сделала шаг вперед… Он сделал такой же шаг.
Это… это совсем плохо. Мешкать больше нельзя. И я бросилась бежать. Сквозь гулкие удары сердца и хруст гравия под ногами я слышала, как черный человек продирается сквозь кусты. Он бежал за мной, преследовал меня…
Я стремглав прокладывала себе путь среди деревьев, из-под моих ног летела земля и мелкие камни. Страх перехватывал мое дыхание; я срывала ветви, вцепившиеся мне в волосы. Вдруг я споткнулась о выступающий корень и растянулась на земле; кажется, моим ладоням и коленям несдобровать. Острые края гравия впились в руки, разорвали джинсы и расцарапали кожу на коленях. От резкой боли я закричала.
Все вокруг стало серым. Темно-коричневый цвет прошлогодних листьев превратился в серый.
Судорожно вдохнув воздух, я заморгала, и цвета снова вернулись в мир. Я оглянулась. Черный человек застыл в нескольких метрах позади меня. От ужаса у меня началась резь в животе. Поднявшись на ноги, я, не обращая внимания на боль, бросилась бежать.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я снова увидела берег и почувствовала под ногами песок. Не осмеливаясь посмотреть назад, я метнулась к пролеску между озером и нашим домом. Каждый мой вдох отзывался болью в груди, когда я, продравшись сквозь спутанные ветви кустарника, выскочила к крыльцу.
Увидев машину Скотта, я закричала, кинулась к ней и, только добежав, наконец оглянулась.
И никого не увидела.
Я вновь стала внимательно осматриваться. Он мог спрятаться где угодно, дожидаясь момента, чтобы выскочить и сделать… сделать что? Закончить то, что начал? Но зачем? Кто он такой? Я дернула ручку, и дверца открылась. А закрыла ли я машину, когда уходила? Этого я вспомнить не могла.
Оказавшись в салоне, я быстро заблокировала все двери. Я буквально рухнула на сиденье и начала судорожно хватать ртом воздух. Меня тошнило, голова кружилась — адреналин подействовал на меня так, словно я выпила слишком много энергетического напитка.
Я открыла глаза и положила трясущиеся руки на руль; мой взгляд упал на пассажирское сиденье — там лежал листок желтой бумаги, сложенный треугольником. Мое сердце совершило еще один болезненный прыжок.
Раньше этого листка в машине не было.
Трясущимися руками я потянулась к нему и быстро развернула. Тем же самым детским почерком, который стал для меня таким же знакомым и привычным, как мой собственный, на нем было написано всего одно предложение:
Я бросила записку в сумку и завела мотор. Съехав с гравийной насыпи, я повела машину по извилистой узкой дороге. Шею ломило.
Стараясь дышать глубоко и ритмично, я вырулила на автомагистраль. Размышлять о случившемся я не стала. Машина моего брата — совсем не подходящее для этого место. Я потянулась к радиоприемнику, надеясь заглушить музыкой свои мысли, и… посмотрела назад.
На заднем сиденье вырисовывался черный силуэт. Мир рухнул!
О, милостивый боже.
Ужас накрыл меня холодной волной, сбив дыхание. Все случилось мгновенно. Что делать? Дать по тормозам и выпрыгнуть из машины? Куда бежать? Я не осознавала, что делала. У меня началась паника. Голова раскалывалась от рева невидимых труб, дышать я не могла.