Читаем Не оглядывайся назад!.. полностью

– Второе – сразу или попозже? – спросил он Юрку, ставя на стол глубокие, парящие и дразнящие аппетитными запахами, тарелки.

– Попозже, – ответил тот, разливая по стопкам коньяк.

Зал ресторана постепенно заполнялся.

От барной стойки негромко зазвучала приятная музыка.

– Может, потанцуем? – спросил Юрка, когда мы выпили по третьей и как следует закусили солянкой. – Смотри, яки гарны дивчины сидят, вон за тем столиком, в углу.

– Ты, если хочешь, танцуй. А я не буду, лучше просто посижу да поглазею на зал, на сопки…

– Ну, как знаешь! – азартно, словно охотник, предчувствующий лёгкую добычу, ответил Юрка и, встав из-за стола, направился в угол зала, где обедали четыре действительно очень симпатичные женщины.

Через минуту он уже танцевал с одной из них. Высокой шатенкой в нарядном платье и изящных туфлях на высоких каблуках. Его грубой вязки свитер и камусные унты явно контрастировали с изысканным нарядом дамы, но, похоже, их обоих это заботило мало. К тому же другой одежды у нас просто не было.

Юрка что-то увлечённо рассказывал своей партнёрше, а она, склонив голову, внимательно слушала, то и дело поощрительно улыбаясь.

«Да, вот такой бесшабашной решительности мне всегда и не хватало. Лёгкости в общении с людьми», – подумал я о себе, о Юрке и тут же стал размышлять о приятном. О том, что мы наконец-то возвращаемся домой… И, конечно, – о Римме…

Вспоминать о ней было особенно приятно, хотя и грустно.

– Ну, старик, и повезло же нам! – шумно усаживаясь за стол, прервал мои раздумья Юрка. – Все эти прелестные барышни – какие-то инспектора по рыбному хозяйству, из Хабаровска. Здесь были неделю в командировке. И сегодня той же «вечерней лошадью», что и мы, отбывают назад. Только у них второй, а не четвёртый вагон, как у нас… Мы уже приглашены в их купе в гости! Так что не теряйся, приглашай какую-нибудь из них танцевать. Они, похоже, здесь за неделю наскучались основательно. Чур, шатенка моя.

– Да я тебе не конкурент, – реально оценивая свои шансы, ответил я.

Возникший у стола официант быстро сменил пустые тарелки из-под солянки на полные, со вторым, не менее аппетитным, блюдом.

– Ну, под мяско! – предложил явно развеселившийся Юрка.

– Давай! – охотно поддержал я, невольно заражаясь его весельем.

Часа через два поток посетителей, прибывших в ресторан пообедать, заметно схлынул. И в зале вновь остались только мы и одинокая дама у окна, словно бы и не выпускающая всё это время из своих пухлых пальцев дымящуюся сигарету…

Минут через тридцать засобирались и мы.

– Ваш счёт, – официант осторожно положил перед Юркой исписанную бумажку с названием блюд и столбиком цифр.

Юрка мельком глянул на конечную, итожную цифирь и, слегка улыбнувшись, сказал насторожившемуся официанту.

– Ты вот что, любезный, хоть «овёс» у вас тут и дорог, судя по записям, принеси-ка нам ещё грамм двести коньяка, с лимончиком…

Настороженность официанта сменилась готовностью исполнить любую новую прихоть таких немелочных посетителей.

– Может, хватит? Уходить же собирались, – встрял я, но Юрка, будто не заметив моей реплики, продолжил:

– Ещё мороженого с орешками и смородиновым сиропом, да по чашечке кофе. Только покрепче.

– Сию минуту, – кивнул официант и предупредил нас, что через час ресторан закрывается на уборку, до ужина. – С четырёх до шести. Так что приходите к нам ужинать, – лучезарно улыбнулся он. – У нас по вечерам играет вокально-инструментальный ансамбль. С ним выступает очень хорошая певица, исполняющая все современные шлягеры, не хуже, чем в Москве. И посетителей будет побольше. Я могу вам забронировать столик.

– Да нет, братец, ужинать мы уже будем в поезде, – посмотрел на часы Юрка. – Давай-ка сразу рассчитаемся.

Вынув из заднего кармана джинс нераспечатанную пачку денег, он надорвал сбоку полосатую ленту банковской упаковки и, вытянув оттуда несколько кредиток, передал официанту.

– Надеюсь, хватит? – обратился он к нему.

– Вполне. Большое спасибо, – заегозил тот, пряча хрусткие новенькие червонцы в карман и устремляясь к кассе.

Я заметил, что настроение у Юрки как-то внезапно изменилось, и он задумчиво сказал:

– Куда нам торопиться? В промхозе, что ли, в пустой комнате, сидеть? Скоротаем время здесь – до четырёх. А там, может, в киношку сходим. До поезда время есть. – Он помолчал и, цедя принесённый официантом коньяк, продолжил, задумчиво глядя в окно: – Машину, что ли, купить? У меня с прошлого промысла уже на полмашины есть. Из этих добавлю и – хватит.

– Ты лучше в кооператив вступи да квартиру себе построй, – посоветовал я. – Машину, при твоей любви к скорости, и разбить можно…

– А кто меня – студента в кооператив примет? – раздражённо отреагировал на совет Юрка.

– Да, без блата туда не пролезть, – согласился я, доедая мороженое…

Перейти на страницу:

Все книги серии Сибириада

Дикие пчелы
Дикие пчелы

Иван Ульянович Басаргин (1930–1976), замечательный сибирский самобытный писатель, несмотря на недолгую жизнь, успел оставить заметный след в отечественной литературе.Уже его первое крупное произведение – роман «Дикие пчелы» – стало событием в советской литературной среде. Прежде всего потому, что автор обратился не к идеологемам социалистической действительности, а к подлинной истории освоения и заселения Сибирского края первопроходцами. Главными героями романа стали потомки старообрядцев, ушедших в дебри Сихотэ-Алиня в поисках спокойной и счастливой жизни. И когда к ним пришла новая, советская власть со своими жесткими идейными установками, люди воспротивились этому и встали на защиту своей малой родины. Именно из-за правдивого рассказа о трагедии подавления в конце 1930-х годов старообрядческого мятежа роман «Дикие пчелы» так и не был издан при жизни писателя, и увидел свет лишь в 1989 году.

Иван Ульянович Басаргин

Проза / Историческая проза
Корона скифа
Корона скифа

Середина XIX века. Молодой князь Улаф Страленберг, потомок знатного шведского рода, получает от своей тетушки фамильную реликвию — бронзовую пластину с изображением оленя, якобы привезенную прадедом Улафа из сибирской ссылки. Одновременно тетушка отдает племяннику и записки славного предка, из которых Страленберг узнает о ценном кладе — короне скифа, схороненной прадедом в подземельях далекого сибирского города Томска. Улаф решает исполнить волю покойного — найти клад через сто тридцать лет после захоронения. Однако вскоре становится ясно, что не один князь знает о сокровище и добраться до Сибири будет нелегко… Второй роман в книге известного сибирского писателя Бориса Климычева "Прощаль" посвящен Гражданской войне в Сибири. Через ее кровавое горнило проходят судьбы главных героев — сына знаменитого сибирского купца Смирнова и его друга юности, сироты, воспитанного в приюте.

Борис Николаевич Климычев , Климычев Борис

Детективы / Проза / Историческая проза / Боевики

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза