Не оглядывайся! (СИ)

Ни с кем не подружилась, так как не было такой, как ее Риска, а с товарками по комнате, где они жили по шесть человек, старалась быть вежливой, но сторонилась близости, ибо та предполагала откровенность, на что она не соглашалась. Вначале те пытались, приставая с вопросами, но потом отстали, приняв ее одиночество и закрытость. Обедали в общей комнате для прислуги. Кормили хорошо и Лара начала даже поправляться. И была уже рада тому, что уродлива – на нее не обращали внимание сластолюбивые представители мужской половины работников дворца, а тем более гости. Те, когда ее видели, кривили губы и просили заменить или же не видеть при себе. Тогда Лару определяли на другие работы, и она как-то приметила на чердаке, в дальнем строении дворца, запыленный старый рояль. Убравшись там и вытерев пыль с инструмента, она с нетерпением открыла крышку и пробежалась по клавишам. Рояль ответил ей легким звуком, слегка рассохшегося инструмента. Радости ее не было предела. Она даже заплакала, как будто нашла самую дорогую родную ее сердцу потеряшку. Подтянув к роялю сидение, еще раз прошлась по клавишам. И заплакала: ее пальцы слушались плохо. От грубой работы и теперешнего вида, когда и лицо и руки, да и все тело в целом, видоизменилось, ее пальцы почти не гнулись с той самой легкостью, как прежде и звуки, исторгаемые инструментом, были нечеткими и корявыми.

Несмотря на старость и вероятную погрешность, рояль все же принес девушке невообразимую радость и она, время от времени, пробиралась на чердак, который был в стороне от жилых помещений, и играла гаммы, разрабатывая пальцы. И уже через месяц своих уроков, могла исполнить то, что любила больше всего – любимого Бетховена.

Она играла «К Элизе», когда дверь на чердак приотворилась, и вошел человек. В полутемном помещении его не было видно, и Лара, увлекшись игрой, забыла все на свете. Тот, постояв, решительным шагом направился к девушке и положил руку к ней на плечо.

- Хорошо играете, дорогая, - услышала она голос за спиной.

Подскочив с банкетки, шарахнулась в сторону.

- Кто вы? – вскрикнула она.

- Я – королевский дирижер, - ответил тот, - Услышал музыку и решил посмотреть на исполнителя. Уж простите, что испугал вас. Как-то нехорошо получилось.

Лара пришла в себя и, с гулко бьющимся сердцем, подошла ближе. Перед ней стоял мужчина в возрасте, с залысинами на седой голове и смешно торчащими ушами. Будто специально созданными для характерного прослушивания. Вся его фигура выражала внимание к стоящей перед ним девушки. Лара присела.

- Лара.

- Винсент, - откликнулся тот и кивнул.

Она улыбнулась, услышав знакомое имя.

- Винсент ван Гог, - мысленно проговорила про себя и еще раз улыбнулась.

Ей понравился этот старик с оттопыренными ушами и веселым прищуром глаз. Она сразу почувствовала к нему доверие, как не раз ощущалось такое чувство к добрым людям в обоих мирах.

Расспросив девушку о ее попадании сюда и музыкальном образовании, он предложил попробовать себя в его коллективе. И если она подойдет, то и сменить работу.

- Мне нужны такие исполнители, - говорил он, заглядывая Ларе в лицо.

- Такие – это какие? – поинтересовалась та, внимательно прислушиваясь к интонации говорящего.

- Вы талантливы. И я достаточно опытен в таких делах. Не смущайтесь, - усмехался он, глядя, как та опускает голову, - Еще немного репетиций и вас можно выпускать даже с собственными концертами.

Лара задыхалась от радости, но старалась не показать виду и все же это прорывалось. Старик Винсент был удовлетворен, добившись согласия девушки и обещал, что вскоре он добьется ее перевода в свой коллектив.

- Смените работу, и оплата будет соответственно. Да еще и король услышит. А это многое значит и для вас, - уговаривал он.

Но Лара и без этого уже была согласна и даже благодарна ему и судьбе, что вновь дала ей надежду. Скоро она сядет за рояль и сможет заниматься любимым делом. И тут же опомнилась и ахнула.

- А как же я вот такая, - и она показала на себя, - будут же недовольны таким уродством. Запретят вам, не разрешат, - притопнула она в досаде ногой.