Алину можно понять: в свои двадцать пять она слишком многое успела пережить и увидеть — и слишком мало ей досталось любви, нежности, заботы, наконец, главного — ПРИЗНАНИЯ. А Николай Иванович ее признал. И свою способность к благодарности (весьма редкое и ценное качество во все времена) плюс свои страдания от одиночества и непризнанности девушка приняла за любовь. Она писала ему потрясающие стихи, она смотрела такими глазами… «Осторожней, — честно предупреждал Николай Иванович, — я могу поверить!» — «И что плохого?» — искренне изумлялась Алина. Хотя я предупреждала подругу, что вряд ли что-то позитивное вырастет из таких отношений, советовала ей оставить все на уровне благодарственного посвящения стихов. Ей всерьез казалось, что крепкий веселый сибиряк выглядит от силы на 40 лет, что у него впереди целая, еще не прожитая жизнь… Все было очень красиво до той поры, когда их роман был рассекречен. И в ответ на упреки жены Николай Иванович ответил, что полюбил другую и собирается развестись и жениться на ней. И дети, и даже маленькие внуки горячо его осудили. Но вскоре все отступились. Только вот начальство не пожелало понять: в редакции его резко понизили в должности, а вести семинары в творческий вуз более не приглашали. Алине же вдруг стало очень страшно. Да и Николай Иванович, предлагая ей руку и сердце, посоветовал: «Ты бы сходила к хорошему психологу. Попробуй, девочка моя, разобраться в себе. Вместе со старшим товарищем попробуй выяснить, спросив у своего сердечка: «Сможешь ли ты? Захочешь ли? Не пожалеешь ли о том, что связала свою юную жизнь со мной? Задай себе под контролем специалиста все эти важные вопросы. Если ответ будет положительный — я, конечно, буду счастлив!»