Не особо принципиальный отдел

С момента этого разговора прошло больше полугода. Лара держала Киру под руку, пока они возвращались домой. Странно было не решать проблемы самой. Кирилл нашел для нее работу, подсуетился с документами… Ларе было хорошо в семидесятых годах, когда все казалось очевидным ясно.

– А почему мы не в Москве? – внезапно прервала она рассказ о генеральной репетиции.

– Ты Москву не любишь. – отозвался мужчина.

– Я просто подумала, может быть, там бы что-то по-другому было…

– Тебе здесь не нравится? – удивился он.

– Наверное нравится…

– Тебя твой новый американец расстроил?

Лара задумалась, она приподняла голову, чтобы видеть лицо рослого компаньона.

– Он приехал в архивы, про декабристов писать хочет. Зачем его вообще пустили? – она не дала ответить, – да все я сама знаю… Но я не хочу опять туда попасть… Не хочу про инженера думать!

– Лара, он мертв, воспоминание… Может, работая с американцем, поймешь, что можно уже отпустить, что его жизнь на тебе не закончилась.

– Жаль, что не закончилась… – вздохнула Лара. – Я и американцу не очень нравлюсь, он на меня как на тронутую смотрит!

– На тебя поначалу все как на тронутую смотрят!

Лара толкнула его в плечо, Кира лишь рассмеялся. Девушка не хотела признаваться, но ей действительно нравилась ее жизнь, в которой не было глобальной цели, терзаний, а только работа, друзья и отчеты. С Кирой было спокойно и тепло. Но навязчивая мысль: а что если она не вернется домой? И колкий ответ: а она и не хочет. Уже не хочет.

Глава 3. Товарищ Ворон

В кабинете Дмитрия Викторовича Касторского всегда было холодно и как-то темно. Он не любил яркое освещение и предпочитал держать окно открытым в любую погоду, а дверь старался не закрывать, так по его мрачному кабинету всегда гулял ветер. Серьезный по складу характера, Дмитрий Викторович с искренней неприязнью относился к вверенному ему НОПО в целом. Он не понимал, как можно держать на государственной службе этих разгильдяев, половину из которых следовало посадить за фарцу, а вторую за тунеядство. Но во всех раздражающих группировках найдется один представитель, вызывающий особенно яркие чувства.

– Дмитрий Викторович! Доброго вам утра! – бодро заявила Лара, вбегая в кабинет.

Понедельник – самый тяжелый день. В понедельник один за другим в кабинет серьезного товарища стекались разноцветные кофточки и модные брюки молодых и красивых, жаждущих передать отчеты. Раньше, когда люди помнили официальную расшифровку аббревиатуры НОПО, каждый понедельник все эти вольнодумцы собирались в кабинете и по очереди отчитывались, выслушивали конструктивную критику и… Теперь все это было в прошлом, когда-то грозный Национальный отдел прогулочного отдыха, работающий с иностранцами и потенциальными врагами, окрестили «Не особо принципиальным», а дисциплины в нем стало меньше, чем в колонии для малолетних.

И гнать их всех нужно в шею, но с работой ребята справлялись отлично, в духе времени перевыполняя план. Но серьезный Дмитрий Викторович никак не мог заставить себя уважать этих работяг, стремящихся к роскоши, а не к прогрессивному коммунизму!

– Товарищ Ворон, что же вы опаздываете? – покачал головой Дмитрий Викторович. – Вам же назначено на восемь, а уже восемь десять.

– Товарищ Касторский, вот вы ругаетесь, а я, между прочим, вам целую встречу освободила!

Полковник КГБ сурово свел брови, а девушка, точно не обращая внимание, продолжила весело рассказывать:

– Я вам отчет Кирилла принесла, у него сегодня премьера в театре, забежать не сможет.

Во всех раздражающих группировках найдется один представитель, вызывающий особенно яркие чувства. От Ларисы Константиновны дергался глаз, но какие отчеты она писала! И дело даже не в том, что она описывала, а как она это делала. У нее каждое сопровождение превращалось в увлекательное приключение, детектив, шпионский роман.

– Что? Для кого вообще здесь правила? Товарищ Ворон?

Лариса точно смеялась над ним. С дисциплиной проблемы были буквально у всех, но в Воронах как будто инстинкта самосохранения не было. Они не смущались, не немели. Ладно старший, Кирилл Константинович – звезда, его то и дело в Москву зовут, сейчас вообще в Париж ехать готовят, но эта…

– Что же вы? Товарищ Касторский, – наивно спросила Лара. – Кирилл же вас предупреждал, вы еще тогда кивнули. Нет? Да и вообще, нужен вам его отчет? Он же уже месяц группы не сопровождает. А сегодня премьера…

Девушка примостилась на краешке стула. Было в ней что-то чуждое гражданке Советского Союза. Сидела Лариса Константиновна всегда ровно и говорила излишне правильно.

– Ладно, докладывай про своего Мида, – он скрестил руки на груди.

– Иностранец как иностранец. – пожала плечами Лара. – Вы лучше скажите, как вам удается такую холодину устраивать в любую погоду? За окном градусов двадцать уже!

Она посмотрела на раздраженного начальника, вздохнула и продолжила:

– А вы вообще уверены, что ему бумаги какие-то передадут? Он же такой… Такой историк! В архивы хочет скорее попасть. Ему современная политика даром не сдалась.