Не остаться одному

Мимо нас проскочил Анри, крутнулся на пятках, встал рядом, побежал с нами. Ян помогал Видову, который, кажется, подвернул ногу. Мы прикрыли их, я скомандовал:

– Бегите к нашим, дальше!

Аркебуза Фергюса коротко щелкнула. Бежавшая передней огромная птица остановилась и с гневным клекотанием затанцевала на месте. Фергюс ошалело выругался по-ирландски – его пуля отскочила от перьев!

Я мгновенно оценил обстановку.

– Назад, к нашим! – приказал я.

– А ты?! – Анри сжимал в руке палаш. – Ты как же?!

– У меня револьвер…

– Да от них пули… – начал Фергюс, но я зарычал:

– Убирайтесь! – и, встав на колено, принял изготовку для стрельбы.

Передняя птица неслась, откидывая голову назад для удара. Полсотни метров… сорок… тридцать… Тах! Тах! Тах, тах, тах!

Все-таки револьверные пули – не аркебузные, да и целил я в голову – диатрима рухнула, ее клекот захлебнулся, огромные оранжевые лапы вырывали клочья травы с дерном. Я прицелился в другую – трах, трах!.. щелк!

Диатрима мотала головой, приплясывая то на одной, то на другой ноге – я, кажется, выбил ей глаз. Но три ее соратницы обогнули раненую с обеих сторон.

И неслись на меня.

Я открыл шторку барабана, начал выбивать гильзы. Говорят, у западных револьверов экстракция одновременная – барабан откинул в сторону, а гильзы сами из него выпрыгивают…

Все.

Желтый клюв – секирой – навис надо мной.

И обрушился…

…на подставленную аркебузу Фергюса.

Второй удар пришелся ему в левое плечо… И я услышал, как он, падая, бросил мне залившимся кровью ртом:

– За что я тебя люблю, русский – с тобой всегда весело!

Он дал мне две секунды. И на третьей я влепил три пули, которые успел вставить в барабан, в близкий и бессмысленный птичий глаз.

Двух уцелевших и одну раненую диатриму ребята разнесли в клочья. Юджину разодрали правое плечо, Йенсу – правое бедро, но бо€льших потерь не было.

Вот только Фергюс умер на руках у Димки буквально через минуту после того страшного удара, сломавшего ему плечо и разорвавшего артерию на шее.

– Мне бы только, чтоб жизни
Смерть моя пригодилась… —

тихо сказал Йенс, кладя мне руку на плечо.

Димка тихо, безутешно плакал над телом друга, стоя рядом с ним на коленях. Остальные молчали.

– Неруда? – спросил я. Йенс кивнул. – Он мне жизнь спас…

– А ты спас ребят, – ответил Йенс.

– Я возьму его аркебузу, – сказала Ингрид. – Тань, поучишь меня стрелять?

Димка очень осторожно уложил удобней голову Фергюса. Поднялся с колен, не пряча мокрых глаз. Сказал:

– Он меня спас… на балтийском побережье… Почти пять лет мы вместе… были… Вот ведь чушь-то какая, даже не в бою, даже не в бою…

– В бою, – вдруг сказала Зорка. – В бою. В этом мире все – бой.

Димка несколько секунд смотрел на нее. Потом достал свой топор.

– Отрублю голову этой… твари. Фергюсу на могилу. Он был бы доволен.

И, сглотнув комок, пошел к мертвым птицам.