Не оставляй меня одну

Черт, сейчас сюда весь дом сбежится. Ну конечно, благодарности от нее я не дождусь. Тупая курица. Мелькнула мысль убить и ее. За глупость. Но я быстро отбросила эту мысль и просто парализовала Светлану. Залезла к ней в голову. Паника. Шок. Истерика. Страх перед будущим. Ненависть ко мне. Нет уж, обо мне ты помнить не должна. Стирать воспоминания очень долго и сложно, но вот исказить — легко. Еще со своей работы как следователя я знала, что даже без ментальных способностей можно создать человеку ложные воспоминания. А я всего лишь подкорректирую текущие. Размыть силуэт в ее памяти. Заставить забыть, кого именно она видела. В процессе она отключилась из сознания, похоже, я случайно подала ей в мозг избыточной силы импульс, но мне же проще. Вокруг трещало статическое электричество. Закончила я быстро, и как раз услышала топот нескольких слуг по лестнице. Я бросилась к окну, по пути подхватывая со стула ее платье. Оборачивать вокруг руки его было некогда, поэтому я просто скомкала и со всей силы ударила по окну. Вокруг разлетелись брызги осколков и электрические искры. Разбитое стекло с частью рамы вылетело наружу, а следом в проем нырнула и я ровно в тот момент, когда дверь в спальню распахнулась. Выбросив платье, я быстро свернула за угол дома, чтобы из окна меня видно не было, и скрылась в темноте улиц.

В дом я вошла в критично плохом настроении, но по крайней мере не в настолько плохом, в каком была, когда уходила. Если до Светланы я добиралась пешим ходом час, то на обратный путь у меня ушло два. Первые предрассвеные лучики скоро должны были показаться, когда я входила в дом. Было еще темно, но свет включать не было никакого желания, и разувалась я в темноте и тишине. Я бы не заметила Петра, появившегося на лестнице, если бы не ощутила чужие эмоции неподалеку.

— Вероника, что у вас случилось? — после сегодняшней ночи он перестал звать меня по фамилии, но на ты очень правильно переходить не решился.

В его голосе скользила забота и участие. Но не такие, как обычно бывает у женщин, с толикой жалости и сопереживания, а мужские. Просто предложение поделиться проблемой, которую он, если сможет, поможет мне решить. Я замерла, глядя на него, размышляя, стоит ли ему знать или это не его дело.

— Мы можем пройти в кухню и побыть там, если не брезгуете. Когда я был ребенком, это было самое любимое место в доме, потому что наша повариха была очень доброй женщиной, да к тому же там часто вкусно пахло, — он улыбнулся. — Возможно, и у вас есть подобные воспоминания, которые можно претворить в жизнь. Приятные мелочи.

Несмотря на то, что я оставила его в таком состоянии, он проявляет заботу и понимание и ни словом не упоминает о случившемся. Глядя на него, я вдруг поняла множество вещей. Как я устала. Как мне плохо одной: без семьи и любимого человека. Позавидовала Виктору. У него отличный отец, который любит его, пусть и по-своему. Снова захотелось стать ребенком, ощутить это хотя бы на секунду. Я вздохнула:

— Я хочу теплого молока с медом. Найдется?

— Конечно, Вероника, — Петр улыбнулся еще шире, словно разговаривал с маленькой девочкой и пытался улыбкой подбодрить ее. — Пройдемте. Я лично сделаю его для вас, если вы не против.

Он не стал меня дожидаться и направился в боковой проем в сторону кухни. Мы прошли две комнаты, прежде чем попали туда. Обычная маленькая кухонька, но содержится явно в чистоте, насколько это может быть на кухне. Петр зажег газовую конфорку, поставил на нее небольшую кастрюльку с молоком, достал из верхнего ящика вазочку с печеньем и конфетами, поставил передо мной. Забавно, кажется, у нас дома была похожая. И я всегда думала, как бы до нее долезть наверх, ведь в детстве она казалась расположенной так высоко… Один раз даже чуть не свалилась со стула в попытке добраться до конфет. Как же давно это было… Я почти ничего не помню из детства. Ничего, кроме смерти родителей и ухмылки некроманта…

— Вероника? — голос Петра вытащил меня из воспоминаний.

Он уже поставил на стол две чашки с ложечками на блюдцах, сел за стол напротив меня и прямо сейчас подвинул ко мне вазочку с печеньем.

— Расскажите, что вас тревожит.

— Откуда вы узнали, что я покинула дом? Я уверена, что никого не разбудила, — во мне проснулась паранойя.

— Я решил, что вам нужна поддержка, и когда привел себя в порядок, заглянул к вам, чтобы предложить ее. Не поймите превратно, я не собираюсь лезть к вам в душу, если не пожелаете, но я хочу помочь. Совершенно искренне.

Молоко закипело, зашипело, и Петр, прервавшись, бросился к плите. Меня это заставило улыбнуться. Вот у Михаила молоко никогда не убегало. Он всегда был внимателен ко всему. Он всегда был… был… К горлу подступил комок от воспоминаний, и я сглотнула, заставляя себя не думать о прошлом. Петр тем временем налил мне в чашку молока, поставил рядом баночку с медом и налил молока себе, сел обратно.

— Знаете, не советую вам гулять по ночам в одиночестве. Я был бы не против составить вам компанию в следующий раз. Ради вашей же безопасности.