Не оставляй меня одну

Мои ноги оторвались от пола, а мир продолжал кружиться перед глазами, и я зажмурилась, пытаясь остановить эту карусель. Через некоторое время меня заботливо уложили на мягкую кровать, но стоило Михаилу попытаться убрать от меня руки, как я невидяще вцепилась в них и, слегка задыхаясь от шума в голове, проговорила:

— Не уходи.

— Я здесь, солнце, здесь. Как ты?

Отвечать я не посчитала нужным, поскольку все остатки сил ушли на предыдущие слова. Рядом с ним было легче. Он сел рядом со мной и приподнял меня, обняв, словно держал меня на руках, хотя ноги мои оставались на кровати. Я и раньше любила так сидеть, и он помнил это. Что с ним, что с братом у меня были какие-то свои воспоминания и привычки. И я с удовольствием окуналась в них. Сейчас он мягко поглаживал меня по волосам, отчего я действительно успокаивалась, расслаблялась, и как ни удивительно, но голоса медленно стихали. Не знаю, сколько времени я так провела, но голоса притихли. И хотя голова все еще немного кружилась, по крайней мере теперь я могла хоть немного сосредоточиться. И я выбрала один голос, прислушалась к нему.

— Мам, да я недолго погуляю. Ну пожа-а-алуйста.

Я не видела глазами, но точно знала, что это мальчик девяти лет по имени Иван. Что он стоит в небольшой квартирке и уговаривает мать отпустить его к друзьям. Я переключила внимание на другой голос.

— Принеси белье, оно развешено на заднем дворе, — а это какая-то женщина шестидесяти семи лет, раздающая указания невестке.

— Еще один труп, и опять вампир, и снова у власти! Вы издеваетесь?! Какой-то неизвестный убийца уничтожает порождения Зоога, вы понимаете это? Уничтожает тех, кого должен был изничтожать Отдел, коим ныне заведуете вы, госпожа Златова! — некий сенатор, который лично ведет беседу с Ольгой и буквально брызжет слюной от негодования.

Меня пронзил восторг. Так вот как Кайрадж искал. И вот почему он не мог меня слышать: среди всех этих шумов до него было просто не докричаться. А потом, видимо, мой голос стал для него громче. И вот как я должна найти новое эхо Гхаттота — с помощью этой способности. Вот что значит быть богом. Интересно, а другие мои способности тоже подверглись изменениям? Смогу ли я теперь влиять на Михаила или Влада? Наверняка, ведь они всего лишь люди. За всеми этими размышлениями я отвлеклась и упустила нить, которая вела меня к Ольге. Досадно. Кстати об Ольге. Я ей все еще помню и свой дом, и свою мирную жизнь, и Михаила. Надо будет навестить ее на досуге. Я злорадно ухмыльнулась.

— Солнце? Тебе лучше? И не вздумай увиливать, — Михаил чмокнул меня в нос. — Я знаю эту твою улыбку. Рассказывай, что задумала.

— Я отомщу и за себя, и за тебя, — я открыла глаза. — И ты мне поможешь.

— Ника, — он осуждающе посмотрел на меня. — Не надо.

— А я не спрашиваю.

Я перехватила его лицо и впилась в его губы, наслаждаясь. Он мой, всегда им был и всегда будет. Мой любимый Михаил. И мне от этого невероятно хорошо. Я отпустила его губы довольно быстро и улыбнулась, поглаживая кончиками пальцев по щеке.

— Кайрадж не обманул, я стала богом, родной. Я как будто слышу все и вижу все. Только надо знать куда смотреть. Надо разобраться с этой возможностью.

Разбиралась я с ней долго. Почти неделя ушла на то, чтобы я привыкла и научилась блокировать и фильтровать поступающую ко мне информацию, а дальше я тренировалась на брате, наблюдая за ним в свободное от поисков эха время. За полтора месяца наблюдений он, продолжая свои постельные приключения с Анной, сумел затащить в постель Ольгу. Наверное, рассчитывал, что раз они подруги детства, то ему и тройничок с ними перепасть может. Не перепал. Зато все это подбросило дров в огонь моей ненависти к Ольге. С вампирами Влад разобрался, и его восстановили в должности, а Никита и Виктор вполне официально воскресили. Я ожидала визита Виктора, но жажды общаться с отцом у него так и не возникло, а про то, что я здесь, он не знал. Последние дни я следила в основном за Ольгой, выясняя, где и как она обычно проводит своё время, и обнаружила, что это ее дом.