Не оставляй меня

Адель стояла на берегу. Ветер развевал волосы, солнце целовало щеки. Девушка зажмурилась: она забыла нанести крем. Пусть кожа и закалена, но завтра лицо опухнет и будет больно.

Шаг вперед — два назад. Волны набегали на берег, старались коснуться ступней. Адель играла с морем, пока не запыхалась. Потом вздохнула и уселась прямо на песок: отец прав, нужно привести мысли в порядок. А для начала понять, что беспокоит.

Академия. Стоило о ней вспомнить, становилось тревожно. Словно там осталось что-то важное. Что-то, без чего нельзя.

Отбросив все догадки, Адель сосредоточилась на шуме волн. Вдох-выдох, вдох-выдох. В такт природы, в ритме океана…

Память услужливо подсказала: освобождение от занятий. Вот в чем дело! Значит, надо больше заниматься. Пляж есть, бегать по песку ничуть не легче, чем по лесу. Еще можно плавать. И отжиматься в прибое.

Волнение утихало. Вдох-выдох, вдох-выдох… Адель поднялась с песка спокойная, словно в этом мире не осталось ни забот, ни тревог.

— Разобралась? — отец отложил книгу.

Мать спала рядом, уютно устроившись в шезлонге.

— Кажется, да, — Адель подхватила бокал с коктейлем и осушила в несколько глотков.

— Теперь тебе придется принести мне новый, — рассмеялся отец.

— И мне прихвати, — сонно попросила мама.

Адель послала им воздушный поцелуй и убежала в дом.

— Она изменилась, — королева посмотрела вслед дочери.

— Выросла, — вздохнул король, — и стала своевольной. Надеюсь, это не выйдет за рамки.

— Она тебе не рассказывала, как служит?

— Мне? Нет. Я думал, она с тобой поделилась… — король нахмурился, — Неужели что-то скрывает? Тогда понятны все эти… мелочи.

— Не думаю, — королева поправила солнечный очки и снова улеглась, — скорее, хочет отдохнуть от армии. После всех этих хождений строем девочке хочется немного свободы. Не дави на неё.

— Возможно, ты права.

Адель хозяйничала на кухне. Нашла в холодильнике зеленый чай, выжала сок из лимона. На полке обнаружила мятный сироп…

— То, что надо!

В шейкере мягко шуршал лед, перемешивая ингредиенты. А киви бунтовал — никак не получалось нарезать ровными дольками. Адель хмыкнула и нарубила его кубиками:

— Подумаешь, будет новая подача…

И осеклась.

— Дура. Уже сама с собой разговариваешь, — пробормотала, и сама себе не поверила.

Потому что разговаривала она с конкретным человеком. Почему-то присутствие мужчины ощущалось так явственно, и так гармонично. Казалось, лейтенант сидит здесь же, улыбается и так же, как принцесса, наслаждается отдыхом.

— Ой, мамочки… — Адель выхватила из вазочки горсть льда и понесла к лицу. Вода потекла по шее, намочили блузку. Адель не замечала — стояла так, пока пальцы не занемели.

— Деля, ну что ты? Мы с матерью заждались. — На пороге стоял отец.

— Да, уже все готово! — принцесса быстро разлила коктейль по бокалам, — Вот!

Король перехватил у неё поднос. У него получилось донести его до бассейна без приключений.

— Что-то случилось? Ты улыбаешься, — королева взяла бокал.

— А? — встрепенулся король, — Нет, ничего. Просто… наша дочь на самом деле выросла. И, кажется, с ней происходит что-то очень хорошее.

Королева нахмурилась:

— Что ты имеешь в виду? Ой, неужели… Наверное, надо с ней поговорить?

— Не стоит. Если все серьезно, сама расскажет. А нет — нам и знать не надо. Она уже большая девочка, сама разберется.

— И все же…

— Дорогая, она нас когда-нибудь подводила? — поинтересовался король и с разбегу прыгнул в бассейн. Королева взвизгнула — брызги долетели и до неё, намочив одежду.

— Ну, держись! — и она нырнула за мужем.

Адель улыбалась, глядя, как резвятся родители. Она видела их такими только на отдыхе — несколько дней в году. И не стала мешать. Поднялась к себе в комнату.

— Ну, и что думаешь делать?

Отражение в зеркале не ответило.

— Родителям не до меня… И это правильно, и так редко удается побыть наедине… Так что придется с тобой советоваться. Скажи, с чего мне этот лейтенант померещился? Или я по его придиркам соскучилась?

Адель наклонилась к самому зеркалу. Глаза в глаза, так, что видны прожилки в трепещущем зрачке.

Звон прервал беседу. Девушка развернулась, в руке сверкнула шпилька — за неимением другого оружия, сгодилась бы и она.

Но в дом никто не ломился. Просто ветер чуть сильнее качнул колокольчик, и он ударился о фрамугу. Адель аккуратно собрала куски отцовского подарка, стараясь не порезаться об осколки стекла. И повернулась к зеркалу. Голос подрагивал от ужаса, когда она спросила у своего отражения:

— И что теперь будет?

Отражение промолчало. Вместо него заговорил телефон. Адель схватила трубку: звонил брат.

— Привет, малышка. Как вы там? Родители здоровы?

— Родители отлично, вон, плещутся в бассейне, как дети малые, — Адель поднесла трубку к окну, чтобы брат сам услышал.

— Ну, а у тебя все хорошо? Голосок грустный.

Скрыть от брата у Адель никогда ничего не получалось.

— А у меня все ужасно, — выдала она.

— Так, — было слышно, как брат отдает кому-то распоряжение не мешать, — рассказывай.

— Я превратилась в сплошную катастрофу! Когда летела до острова, у пилота давление поднялось. И у охранников.