Не осуждайте нас (СИ)

Я правда не понимала, я стояла с округленными глазами, вглядываясь в написанное мною в бланке слово. Что в нем такого странного? Разве Я не должна была написать, то чем я искренне хочу заниматься, то что сделало бы меня счастливой? Разве я не должна написать правду, несмотря на любые «но».

- Давай так, - учительница встала со своего места и достала из старого шкафа какую-то занюханную книгу. – Напишем пока, что ты хочешь стать искусствоведом. Профессия тоже творческая, глядишь, может, и понравится. И институт в Москве найти несложно, а спрос какой! – она отдала мне книгу советских времен, где большими буквами было написано «Искусствовед».

- Но я не хочу быть искусствоведом. Я фотографом буду. – Мои слова начинали казаться мне жутко наивными, но я ничего не могла с собой поделать.

- Я пока бланк твой директору отправлять не буду, подумай еще, с родителями поговори. Софи, взрослой пора становиться. Пощелкать всегда успеешь, а зарабатывать на жизнь как будешь?

Василиса Михайловна говорила с добротой. Она была хорошей женщиной, которую я знала не первый год. Она и вправду беспокоилась о моем будущем и, наверное, просто хотела сделать по максимуму много для каждого ученика. Но сейчас мы были словно с разных планет, и на моей определенно меньше людей.

- Эм… Хорошо, спасибо, до свидания.

- До завтра, Софи.

Я вышла из кабинета и направилась к раздевалке.

Войдя в маленькое темное затхлое помещение, я с трудом отыскала свое пальто и неловко обулась в сапоги. В голове был какой-то странный шум, чувство сожаления и непонятное жжение в груди. Как будто что-то дорогое мне только что втоптали в землю, оклеветали и обидели.

Я вышла из школы. На улице было холодно. Снег медленно падал с неба, накрывая город хоть какой-то приятной чистотой. Знаю, стоит ему перестать идти, как сотни машин сваляют его с грязью, заставят медленно таять, превращая тротуары в одну сплошную слякоть без конца. Но пока он тут, мне не хотелось прятаться по углам автобусов и маршрутных такси.

Рука как-то сама потянулась в карман за мобильным телефоном. Он звонил мне уже пару раз на прошлой неделе, и сейчас мне хотелось отплатить ему тем же. Теперь не было страшно, осталось лишь желание услышать его голос, сказать «привет». Казалось, что должно произойти какое-то чудо, если, идя по одиноким улицам, осыпаемых хлопьями снега, я буду говорить с Жаком.

- Да? – спросил мужественный голос, как только гудки прекратились.

- Привет… - тихонько сказала я, будто мне не было дозволено с ним говорить.

- Софи? Привет, что-то случилось? – его голос был слегка равнодушным, будто он чем-то занят.

- Нет-нет, все хорошо. Я тебя не отвлекаю?

- Нет, я просто перебираю завалявшиеся снимки. Один журнал хочет сделать интервью со мной, и потому им нужным мои ранние работы.

- Ранние?

- Да, когда я только начал.

- Сколько тебе тогда было?

- Хм… Кажется, я был чуть старше тебя. Тогда же я решил, что уеду в Россию.

- И чем тебе тут понравилось… - я тяжело вздохнула, вспоминая, как часто я мечтала уехать отсюда.

- Не знаю. Я просто захотел. Это было абсолютно детское, необдуманное решение. Но я точно знал, что должен это сделать.

- Хах, наверное, твои родители тебя чуть не убили? – я улыбнулась, думая о том, каким в детстве мог быть Жак.

- Да, было и такое, но какой смысл вообще жить, если ты уже в шестнадцать думаешь о каких-то там ограничениях, запрещая самому себя заниматься, чем хочется и где хочется.

- Как тебе это удается?

- Что именно?

- Поднимать именно те вопросы, которые в данный момент вызывают у меня больше всего беспокойства.

Я остановилась у какого-то черного железного забора, и устав идти, прижалась к нему спиной, неловко переминая свежий снег под ногами.

- Наверное, я чувствую. – Мне показалось, что Жак на той стороне улыбнулся, как он всегда это делает. – Значит, что-то все-таки случилось?

- Мелочь, но… Моя учительница не захотела принимать бланк, где я изъявила свое желание быть фотографом. Мол, глупости, детскости и прочее…

- Софи, милая, в этом мире будут десятки людей, которые будут пытаться сбить тебя с пути. Большинство из них просто трусы, в свое время совершившие какую-то ошибку. Безусловно, и для них есть шанс красиво прожить эту жизнь, но задумайся, как часто они говорят себе: «А ведь все могло быть по-другому».

Его голос, он был серьезным. Настолько уверенным и сильным, будто сказанные мне слова были плодами долгих размышлений. Они сделали меня чуть более уверенной, я просто смогла улыбнуться и вычеркнуть из головы то, что говорила мне учительница. Сердце забилось сильнее в предвкушении жизни, о которой не буду жалеть, я двинулась вперед по улицам широким уверенным шагом.

- Могу я к тебе зайти сейчас? – едва сдерживая счастливый смех, спросила я.

- Почему бы и нет.

- Хорошо, скоро буду. Ставь чайник.

- Обязательно, принцесса.