Не от мира сего

Где-то после получаса такой тряски животные замедлили шаг и наконец остановились. Прокт спрыгнул на землю и рывком стащил Егора, пытаясь поставить на ноги. Но ноги затекли настолько, что мальчик их вообще не чувствовал и упал на землю, больно ударившись плечом.

— Ты что, стоять не можешь? — прошипел Мрат и пнул Егора по спине.

— М-м-м, — замычал мальчик.

— Тащи его сам, — сплюнул на землю Мрат, и руки Прокта вновь подхватили Егора и поволокли куда-то в сторону.

Похититель особо не церемонился, он в буквальном смысле волок Егора по земле. Ударившись несколько раз о камни, мальчик застонал, а из глаз брызнули слезы. Наконец его бросили на что-то мягкое, и рука похитителя стянула с головы мешок. Егор замотал головой из стороны в сторону, пытаясь рассмотреть место, где он очутился.

Это было похоже на сарай, окном которому служила узкая прорезь в дальней стене. Через нее проскальзывал тоненький лучик света, что свидетельствовало о наступлении дня. В воздухе висел вязкий аромат сырого сена и пыли. Перед ним, в полумраке, возвышалась фигура Прокта, которого он вчера не узнал в темноте.

Похититель протянул руку, вытянул изо рта мальчика кляп и, наклонив набок голову, принялся его рассматривать.

— Хорошо, — наконец произнес злодей, при этом не исковеркав буквы.

Он взял цепкими пальцами Егора за подбородок и принялся вертеть его лицо то вправо, то влево.

За спиной подельника выросла фигура Мрата. В руках тот держал кусок хлеба и глиняную плошку.

— На, поешь, — прошипел он, бросая хлеб и посудину к связанным ногам мальчика.

Егор вопросительно посмотрел на мужчину, и тот знаком велел Прокту развязать ему руки. Растерев кисти, Егор схватил в руки хлеб и принялся жадно его глотать, запивая холодной водой.

Похитители все это время сидели рядом и смотрели на пленника. Когда Егор съел все до последней крошки, Прокт также молча связал ему руки и бросил на стог сена.

— Псиди и никда не хди, мы скро бдем, — вновь глотая буквы, сказал он.

После чего преступная пара вышла, и Егор услышал звук подпираемой двери.

Шаги похитителей, заглушаемые пожухлой травой, стихли, раздалось тихое урчание животных и удаляющийся топот копыт.

«Уехали», — решил Егор и принялся думать, как освободиться от пут и выбраться из сарая. Он огляделся, чтобы найти, за что можно было бы зацепиться и развязать узел на руках. Конечно, он не был уверен, что у него получится, такое мальчик видел лишь в приключенческих фильмах, но попробовать стоило. Ожидание печальной участи сковывало тело парализующим страхом и начисто лишало воли. Чтобы подавить в себе пораженческое настроение, оставалось только одно — как-то действовать.

Повертев головой в разные стороны, Егор не нашел ничего, что могло хоть как-то послужить его задумке. Стены сарая были сколочены из грубых неотесанных досок, под ногами на земле валялись листья и завядшая трава, и ни одного гвоздя или штыря вокруг. От досады Егор даже заскрипел зубами. Что за чертов мир! Ни одного куска железа!

В отчаянии он плюхнулся на солому и принялся думать. Взгляд мальчика упал на дверь. А что если попробовать выбраться из сарая, добежать до дороги и попросить помощи там? Идти с осторожностью, прячась при малейших звуках опасности и лишь убедившись в безопасности, подать голос? Аккуратно, чтобы не упасть, он поднялся на ноги и короткими прыжками преодолел путь до двери. Навалившись телом на дверь, Егор попробовал сдвинуть ее с места, но безрезультатно. Он повернулся к ней спиной, уперся ногами в землю и надавил что было силы. Раздался легкий, едва слышный треск, который вселил в мальчика небольшую надежду.

Подпрыгнув на месте и переставив ноги поближе к двери, Егор принял упор и сделал еще одну попытку. Теперь треск зазвучал гораздо явственнее. Сердце в груди затрепетало от радости, когда дверь поддалась на пару сантиметров, и шею мальчика обвила струя летнего ветерка.

— Давай же, — простонал Егор, прилагая дополнительные усилия.

Раздался хруст, дверь распахнулась, и мальчик кубарем пролетел вперед, больно ударившись коленкой о камень.

— Ой-ёй-ёй, — застонал Егор, пытаясь обхватить ушибленное место. Но безрезультатно — связанные за спиной руки не позволили ему этого сделать.

Некоторое время мальчик лежал на пыльной дороге и ждал, когда уймется ноющая боль. При первых признаках затишья он пошевелился и попробовал встать на ноги. Едва больная коленка коснулась земли, Егор ойкнул от боли и вновь завалился набок.

Он лежал в пыли и смотрел заплаканными глазами в голубое небо. Легкий ветер трепал полуголые кроны деревьев над его головой, срывал и кружил в последнем вальсе пожелтевшие листья. Огромная тень проскользнула в лазури небосвода, и сердце мальчика яростно застучало от радости. Ахальо! Прилетел все-таки!

Егор приподнял голову вверх и тут же опустил ее обратно. Это была лишь птица.