Не отдавай им меня

А еще я по глупости в нее кончил и, когда спустя пару недель она сообщила, что беременна от меня, отец выставил ее за дверь. Дав денег на аборт.

А меня после этого случая отправили в военное училище. Мне там не нравилось. Поэтому я нарушал все правила. Не вылезал из наказания. Педагоги умоляли отца забрать меня.

Но я был там, дома, не нужен.

Я начал понимать это примерно лет в десять. Папа никогда не сидел со мной и не проверял уроки. Для этого были репетиторы. Мама никогда не спрашивала, как мои дела в школе.

Нет, меня не обижали. У меня было все то же самое, что и у Камиля и у Мадины. Но я чувствовал. Эмоционально чувствовал холодность. Я списывал это на свое поведение.

Да, я доставлял родителям много хлопот.

А потом врач в военном училище поставил мне диагноз. Биполярное расстройство.

Я так толком и не понял, что это. Пока не подрос и сам не стал интересоваться своим диагнозом. А, когда понял, смог многое понять в своих поступках.

Врач сказал, что это расстройство часто встречается среди подростков с неустойчивой психикой. А неустойчивая психика передается, как правило, по наследству.

Тогда я впервые спросил у отца, от кого у меня это. Страдал ли он чем-то подобным. Или мама. Отец не ответил. Переменил тему. Свел все к тому, что мало наказывал меня. Что воспитывать меня надо было по-другому.

По причине болезни меня отчислили из училища. К моей радости. Я хотел вернуться домой. И это случилось. Но, как оказалось, ненадолго.

Отец отправил меня в Эмираты в какой-то интернат, а потом и университет.

Там я сначала связался с торговцами людьми. Мне нравилась их работа — полная опасностей. Все время как по лезвию ножа.

Потом я уже прочитал, что для людей с таким диагнозом, как у меня, это свойственно.

А еще мне нравилось, что всегда было, кого трахнуть.

Они привозили живой товар.

Когда только влился в их компанию, я трахал всех подряд. Даже не разбирая. А потом начал выбирать.

Мне нравились пугливые глаза девчонок. Каждая. Каждая из них знала, что ее ждет.

Я получал особый кайф от страха, который источали они.

Но в один из вечеров, когда мы как обычно сидели, курили кальян и выбирали девчонок на ночь, одна из них посмела плюнуть в лицо Шармату, одному из тех, кто потом вез девчонок в бордели.

Он жестоко избил ее. До смерти.

У меня до сих пор стоит перед глазами ее труп. Окровавленный. С мясом вместо лица.

В тот вечер я не трахнул никого.

В тот вечер я принял решение, что больше не буду этим заниматься. За выход у меня попросили приличную сумму денег. Я знал, что отец не дал бы мне таких денег. Поэтому пришлось позволить угнать мою дорогую тачку.

Как я не любил ее, но понимал, что эти люди не оставят меня в покое. Если не заплатить им.

Когда отца не стало, я не смог приехать на похороны. На фоне этого страшного известия о самоубийстве отца у меня случилось обострение.

Я пролежал в больнице очень долго. Меня привязали к кровати, потому что у меня началась депрессия и я мог запросто повторить поступок отца.

Как только врачи сказали, что опасность миновала, я вылетел домой.

Прямо из аэропорта я поехал на кладбище. Долго стоял у могилы отца. Просил прощения. И спрашивал: «Почему?»

Потом поехал домой.

И встретил ее.

Она всегда вызывала во мне неправильные желания. Такие неправильные. И такие сильные.

Маленькая, худенькая. Упрямая.

Все время бегала за нами. Смотрела своими большими голубыми глазами. Выводила меня.

Я даже стал ненавидеть ее. прогонять. Уходить из дома в их приезд к нам домой.

Нельзя. Нельзя. Говорил я себе.

И вот теперь — можно.

27. Арслан

Еще не зная, кто попался ко мне в руки, я понял, что обязательно трахну ее. Кто бы это ни был. Подруга Камиля. Подруга Мадины.

Я ее трахну.

Она так вкусно пахла. Пахла сексом. Неопытным. Первым сексом.

А прикосновения к ее коже обжигали.

И это оказалась Арина. Маленькая пугливая дочка Бориса Крылова, который вот-вот собирался стать мужем моей матери.

Табу?

Не для меня.

Я хотел ее. Каждый раз видел и хотел.

Давно уже ни одна женщина не возбуждала во мне такие чувства. Мне всегда доставались они легко. И эта сдастся. Я был просто уверен в этом.

Я собирался трахнуть ее уже на следующий день. Но тут Камиль рассказал мне, что собирается на ней жениться. Мой брат. Он тоже ее хотел.

С юношеским задором он долго расписывал мне, что у нее никого не было. Какая она красивая. Какая у нее фигура.

Он даже поделился со мной фотографией, которую сделал, когда Арина спала в комнате Мадины.

В одну из ночей он тихо прокрался к ним и сфотографировал ее под одеялом. Ее пеньюар задрался во время сна и теперь на фото был нетронутый персиковый бутон. Иначе и назвать это было нельзя.

Такая красивая. И нетронутая. Маленькая, аккуратная, наверняка узенькая.

Я видел глаза Камиля, какими он смотрел на фотографию. И тогда я возненавидел его. Он тоже ее хотел.

И я чувствовал, что это не просто так. Почему ему просто не хотелось трахнуть ее? Без брака.

Если бы я не знал Камиля. Он ничего не делал просто так. Никогда не поддавался эмоциям. Импульсам. Каждый его шаг был им просчитан наперед.