Не отдавай меня ему (СИ)

— Перестань, — попросила я, — когда я тебе написала… Я тогда только узнала и мне некуда было идти. Сейчас со мной Марат, и он… Если бы не он, я не представляю, что бы я делала.

— А мелкая наша что? — напряглась Таня.

— Они не знают. Ни она, ни Вадим.

Когда я произнесла имя ее бывшего мужа, Таня скривилась и с ненавистью посмотрела в стену.

— Знаешь, Маш, зря ты предложила ему жить под одной крышей, — вдруг призналась она.

— Почему?

— Потому что ты его не знаешь. И я не знала. Он… Сволочь он, Маш. На жалость давил, да? Что его бедного бросили, оставили с ребенком… Скотина!

— Расскажи мне, — потребовала я. — Таня, я хочу все знать. Слишком долго я жила своими иллюзиями.

— Ты…

— Я выдержу. Мы с тобой слишком давно не говорили по душам.

— Точно, — грустно улыбнулась Таня и обхватила себя руками. — Помнишь, когда я только познакомилась с Вадимом, он всем сказал, что он начинающий архитектор? Вранье. У него неполное среднее образование и закончил он девять классов только. Он детдомовский, его квартира муниципальная, выдали как сироте. Врун, манипулятор и сволочь, Маш, но выяснила я это все слишком поздно. Он говорил, что уходит на работу в офис, а на самом деле подрабатывал грузчиком в магазине. И врал, каждое слово было вранье. Что зарплату урезали, что его на работе не ценят. Все вранье!

Я начала догадываться, что что-то не так, когда забеременела. Знаешь, он заботился обо мне, казалось, что пылинки сдувал, но я иногда ловила на себе его взгляд — холодный, без единой эмоции. Как у психопата.

Его мечта была — удобно устроиться. Извращенная модель семьи в голове, которую он навязывал мне. Это не сразу замечаешь, только со временем.

Я его бояться начала тогда. Хотела уйти, но Агата… Плохо так говорить, но я не хотела рожать. Денег почти не было, Вадим тогда совсем ничего не зарабатывал, в магазине платили мало, я бы минимум на год выпала из жизни с ребенком, да и от него рожать не хотела. Это грех, но я и так попаду в ад.

Он скользкий тип, который только и хотел, что устроить свою жизнь. А он… В общем, когда я сказала про аборт, он меня впервые ударил. И запер дома на два дня, до полного прояснения в мозгах, как он сказал.

Я беременность почти не помню, он так давил, что я все время в стрессе была. Угрожал, что если с ребенком что-то случится, то я пожалею. И, Маш, он не шутил, я по глазам видела. Тогда он показал свое истинное лицо. Он труслив с теми, кто сильнее его, но с теми, кто слабее…

Счастье, что Агата родилась здоровая. Я не выдержала, Маш. Я сломалась после родов. На дочь даже смотреть не могла, мне тогда казалось, что если бы не беременность, то и Вадима в моей жизни больше не было, а теперь мы навечно связаны ребенком.

В коматозе сбежала и… Никита… Он был мне нужен, чтобы забыться. Забыть весь кошмар, который я прошла.

Думаю, ты замечала в Вадиме странности, раз вы жили под одной крышей. Приставать не пытался?

— Однажды хотел поцеловать, но я не смогла, — опустила я голову.

— Дай угадаю, после этого случилась пытка молчанием, а потом ты стала врагом, да? А он разыгрывал обиженную невинность.

— Да. Почему ты не сказала мне, Таня?

— Не знаю. Мы с тобой отдалились, ты меня ненавидела.

— Я никогда тебя не ненавидела, — вспыхнула я.

— Презирала. Да я и сама себя презирала, а справиться с этим сил не находила. В глаза тебе смотреть боялась, думала, осудишь.

— Я никогда никого не сужу, — опустила я голову, — сама не ангел.

— Тебя, Машка, в нашу семью подкинули, — криво усмехнулась Таня. — Может, чтобы мы поняли, что такое доброта?

— Прекрати. Я Милане сказала, что больше не буду оплачивать ее учебу, — призналась я.

Таня несколько раз кивнула и недовольно сжала губы:

— Милана разбалованная сучка, которая совсем берегов не видит. Ладно, разберемся. Как тебе помочь?

— Никак, — сжала я зубы, — лекарства нет, лечения тоже. Можно только отсрочить неизбежное. Я боюсь, Тань. Мне страшно.

Я обняла себя руками, а сестра подошла ко мне, села рядом и прижала к себе:

— Я с тобой, Машка. С тобой до конца. Мы что-нибудь придумаем, обещаю. Что? Думаешь, я сорвусь? Не веришь?

— Верю.

— Я не сорвусь, обещаю. Садись, я тебя заплету? — со слезами на глазах предложила сестра. — как в детстве…

Я села на пол у ее ног, а Таня взяла расческу и начала меня заплетать.

Мы сидели так до позднего вечера и говорили обо всем так, словно не было прожитых лет, а мы все еще подростки, которые секретничали, спрятавшись от родителей в своей комнате.

Глава 33

Маша

Таня давно ушла, а Марата все не было. Я выгуляла Снежка; не моргая смотрела на дорогу и искала глазами машину Рата, но ее не было. Звонила, но он не брал трубку.

Вернувшись домой, бродила из угла в угол, постоянно выглядывая в окно, но знакомого силуэта так и не увидела.

Приняла пару таблеток от головной боли, чувствуя приближение нового приступа, легла на диван и свернулась калачиком. Прикусила кулак и молилась, чтобы с ним все было хорошо.

Марат никогда не задерживался, он всегда брал трубку, когда я звонила, но не в тот вечер.