Не отдавай меня (СИ)

Отключившись, на Лену смотрю, и снова сердечная мышца в тиски попадает.

Злость на нее страхом и потребностью защищать перекрывается. Что-то глубинное подсознательное к ней тянется. Пару свою чувствует.

Жуть.

Неглубоко вздохнув, она вдруг во сне кашлять начинает. Кривится от боли, прокашливается и с тихим стоном на спину переворачивается. Протянув руку, касаюсь ее лба.

Температура.

Блядь!

Беру телефон и сразу Ивана, доктора, что мне Остап дал, набираю.

- Обезболить? - отзывается сонно.

- Температура поднялась.

- Так и знал... через десять минут буду.

Поднимаюсь, треники натягиваю и зажигаю настенный светильник. Присев около Лены на корточки, одеяло с нее снимаю, она тут же протестующе возиться начинает. Мурашками покрывается, трясется вся.

- Холодно... мама... закрой окно...

Пиздец.

- Лена... - касаюсь ее плеча, немного сжимаю. - Лена, проснись... капельницу поставить надо.

Открывает глаза, смотрит на меня, словно не узнает, потом по сторонам осматриваться начинает.

- Где мама?

- Капельницу поставить надо... - повторяю тише.

После трех негромких стуков в комнату заходит Иван со штативом. Установив его около изголовья, протягивает мне градусник.

- Померьте, Ян Викторович.

- Тридцать девять, я и так чувствую. Может, в больницу?

- Послушаю сейчас...

Садится рядом и задирает ее футболку. У меня в груди словно клубок змей шевелится от того, что он видит и трогает ее.

- Что там?

- Хрипы есть, но не критично... Давайте, прокапаем и посмотрим на реакцию организма...

- Иван... Слышь, Иван... - склоняюсь на ним. - Если, не дай Бог, ей хуже станет, я с тебя голову сниму.

Мужик пугается. С иглой около ее вены замирает.

- Если не поможет, увезете в реанимацию, сейчас нет необходимости.

- Я предупредил.

- Я услышал.

Пока капает лекарство, он сидит рядом и держит ее руку, я стою над ними. Лена время от времени мечется, мать свою вспоминает, в какой-то момент даже имя свое слышу.

- У нее бред?

- Она все еще под действием снотворного, ну и... да...

После капельницы заставляю его витамины ей вколоть и выгоняю из комнаты.

Через полчаса температура начинает падать. Облегчение, которое я испытываю, выступает на коже холодной испариной. Она успокаивается и крепко спит.

Я, не раздеваясь, ложусь рядом. Пытаюсь разум свой включить, активизировать здравый смысл, чтобы спалить к чертям полгорода.

Утром температура снова ползет вверх.

Лена белее подушки, на которой лежит ее голова. Синие круги под глазами, слабое дыхание.

Стою над ней и каким-то, нахер, чудом вижу это, потому что перед глазами алая пелена. В груди котел ярости, и жажда крови вытягивает жилы.

Даже прикасаться к ней не хочу, боюсь вред причинить - так плохо себя контролирую.

Слышу щелчок дверного замка и, обернувшись, встречаюсь взглядом с Адамом.

- Выйди.

- Не гони, брат. - говорит, бросая взгляд на разметавшиеся белокурые волосы. - На счет меня ты мимо.

- Выйди, я сказал! - рявкаю приглушенно.

Тот даже ухом не ведет. Смотрит исподлобья, но прямо в глаза.

- Я бы не пошел против тебя. Ни при каком раскладе. - проговаривает тихо, но уверенно. - И меня ебать как волнует, что ты меня чмом считаешь.

- Я просил тебя присмотреть за ней. Присмотреть за девчонкой на закрытой, блядь, базе!

- Не досмотрел. Признаю, мой косяк.

- Тебе повезло, что она жива... иначе...

- Выдыхай, брат. - поднимает обе ладони. - Не забывай, кто ты, не теряй голову.

- А я помню, и тем, кто против Лютого пошел, тоже забыть не позволю.

- Они вспомнят, Ян... обещаю. Но, - кивок в сторону кровати, - ты же понимаешь, что ей здесь не место?.. Около тебя ей не место.

- Не трогай ее. Еще одно слово, Адам, я не посмотрю, что ты брат...

Глава 35

Хуже всего было в те самые первые сутки, когда поднялась температура. Кажется, я бредила. Мне снились кошмары, и снилась мама. Такая, какой я ее помнила в детстве. Она хлопотала по дому и все время меня ругала. То за незаправленную кровать, то за несделанные уроки.

А я все время плакала и оправдывалась, потому что до липкого ужаса боялась, что она разлюбит и уйдет от меня.

Когда от немых рыданий заканчивался воздух в легких, я видела взгляд Лютого. Он смотрел на меня пристально, напряженно. Словно приказывал держать себя в руках и не истерить.

Я успокаивалась. Понимала разумом, что это сон или бред, но проснуться никак не получалось.

Постепенно становилось легче, и я стала возвращаться в реальность. Обычно в те моменты, когда ставили капельницу или укол.

На второй или третий день температура пошла на спад. Сейчас мучают только боль в ребрах, слабость и постоянная жажда.

- Если ты не хочешь этот манго, я могу его доесть. - говорит Даша, сидя на кровати у меня в ногах.

- Конечно! Я больше не хочу...

- Точно?

- Да!

Она берет дольку с блюда и, вывернув ее порезанной на кубики мякотью наружу, откусывает кусочек.

- Ммм... - закатывает глаза от удовольствия. - Обожаю... мой любимый фрукт!

- Доедай.

За эти несколько дней мой желудок отвык от переваривания пищи и поэтому уже после трех ложек бульона впадает в ступор, не понимая что делать дальше.