(Не) отец моего малыша

Надеялась я, продолжая вспарывать ногтями собственные ладони, млея от накатывающего волнами ужаса. Хотя прекрасно знала, что мои отчаянные мысли — всего лишь наивный, глупый бред! Всего лишь никчёмная попытка себя подбодрить, успокоить.

Таким образом, мы играли в молчанки чуть больше четверти минуты, казавшейся мне длинным, изнурительным часом. Кирилл первым нарушил тишину. До этого же просто лакомился собственным превосходством.

Привычная тактика — душить противника взглядом, наслаждаясь его телесным состоянием, проявляющемся в виде нервного тика, потливости, сбившегося дыхания. Но от меня этот дьявол-душегуб ни черта не дождётся!

Не знаю, как у меня получилось, но я сдержалась. Не струсила. Не разрыдалась от горя! Гордо расправив плечи смирно стояла, ожидала, когда из пасти чудовища вырвется угрожающий рык. Ведь я только что узнала, что буду вынуждена и дальше прогибаться под проклятого монстра. Ибо он… теперь мой начальник.

Тот, что выдрал мне сердце из груди голыми руками и на моих глазах же раздавил. Сжав сильно, с ненавистью, с больной такой одержимостью. В собственном кулаке… А потом долго и коварно улыбался, наблюдая за тем, как по его руке стекает кровавая, почти что чёрная, жидкость.

— Лилия Демидова, значит. — Прохладный баритон с хрипотцой заполнил собой просторное помещение, в стиле «хайтек», а в руках босса шелестел одинокий листок. Скорей всего, он только что изучил моё резюме. Хорошо, хоть не проглотил от бешенства! Проклятый, бездушный демон… — Вот так встреча! Почему раньше не призналась? Тогда ещё, на пляже?

О как! С ходу решил бросить мне вызов.

Ну окей.

Война, так война!

— А почему вы не признались, что вы не бармен? — мне следовало бы быть более сдержанной.

Кирилл усмехнулся.

В роскошном костюме, весь такой холеный, напыщенный.

Совсем не тот пляжный мальчик в шортах и рубашке с растрёпанными волосами, каким я его знала до сегодняшнего дня.

— Разве я просил отвечать вопросом на вопрос? — Нахмурился. Голос начальника мгновенно наполнился льдом. И я вздрогнула, когда мужчина швырнул на стол папку, с приклеенной к ней моей фотографией. — Так почему не призналась? В какую игру ты со мной играла?

— А вы? Это вы меня обманули и затащили в постель! Я ни в чём не виновата! Я знать вас не знала!

Остановись, Лиль.

Остановииись!

Не играй с огнём голыми руками. Вмиг сгоришь! И всхлипнуть не успеешь…

Добилась своего. Выбесила ублюдка.

Больше он сдерживаться не стал. Рыкнул прямо, угрожая, без капли эмпатии:

— Ещё один подобный дерзкий ответ, и я тебя уволю к чёртовой матери!

Шок. Ступор. Звон в ушах.

И мой резкий, неконтролируемый компромат:

— Не уволите. Я беременна!

Невольно ударила себя ладошкой по губам, но было уже поздно.

Слово не воробей.

Сначала он уставился на меня как баран на новые ворота, а потом цинично расхохотался, запустив утончённые пальцы в блестящую шевелюру и сексуально провёл рукой по волосам, от лба к затылку:

— Какая забавная. И на каком ты была сроке, когда я тебя трахал?

Что за…

Да он издевается!

Неужели, пытается уйти от ответственности?

Злость буквально вскипятила кровь в моих венах, превращая алую жидкость в пар.

— Я была невинна. И вы это прекрасно знаете. — Сбавила тон, с ноткой грусти. — Так что... вывод один.

— Брось. — Алчно фыркнул. — Хоть справку покажи.

Господи! Какой же он индюк!

Лицемерище несчастное.

— Справки пока нет. Я только сегодня узнала о беременности. Поэтому и опоздала на планерку. Потому что меня всё утро тошнило в туалете, а Катя бегала за тестом.

Врать и что-либо придумывать мне не хотелось, ненавижу ложь. Поэтому мои оправдания касательно опоздания, получились весьма какими-то, что ли, детскими.

Да плевать! Он хоть вообще понимает серьёзность данной ситуации? Понимает, что он, чёртов мерзавец, доигрался в свои идиотские игры? Лузер! Пикапер-неудачник!

Это ж надо такое! Ребёнка… Ребёнка мне заделать. И… отнекиваться от содеянного.

Однако, моё признание, моя внутренняя боль и отчаянье, лишь развеселили напыщенного мерзавца.

Со всей дури треснув кулаком по столу, Большаков зарычал:

— Цирк какой-то! Развели мне тут Шапито! Говорят, ваш филиал самый худший! Но я здесь, чтобы навести порядок. Скажи-ка, Демидова, ты ведь работаешь в нашей фирме всего два месяца? Так? Почему ты утаила тот факт, что ты уже была беременна и устроилась на работу?

Возмутительно!

Да что он творит!!!

— Я ничего не скрывала! — Задыхаясь от унижения и несправедливости. — Я была девственницей!

— Естественно. Вот только меня не проведёшь! Знаешь, сколько у меня было вот таких вот беременных девственниц, жаждущих моих денег? Наших с тобой пальцев и пальцев моих подчиненных разом взятых не хватит, чтобы сосчитать.

С каждым новым предложением голос мужчины становился все жёстче и грубее, а в угольных зрачках проснулся смертоносный торнадо. Кирилл напугал меня не на шутку. Особенно, когда начал психовать и лупить кулаками по столу, вынуждая меня схватиться за сердце, и рефлекторно отступить спиной к двери.