(не) отец моего малыша

Дрожащими руками открыла коробку, извлекла содержимое упаковки и осторожно разорвала специальный влагоустойчивый пакет с небольшим пластиковым предметом внутри.

— А сколько ждать н-нужно? — еле-еле вымолвила, застыв взглядом на крохотной палочке, которая дергалась в моих непослушных руках.

— Три минуты, максимум. — Отозвалась Катя, нервно постукивая каблуками о кафель. Кажется, она волновалась не меньше меня, — Ну что там?

Следуя инструкции, сделав дело, мысленно сосчитала до десяти, будто отсчитывала последние секунды собственной жизни.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И…

О, Боже! Быть не может!

На глазах начали стремительно появляться две чёткие полоски. Скорей всего, я настолько сильно запаниковала, что перепутала пояснения в инструкции, в каких случаях беременность есть, а в каких нет.

— Две полоски. — Сдавленно.

Секундное молчание.

— Бинго! — Катя первая нарушила тишину.

— Это в-ведь значит… отрицательный результат? — меня колотило так дико, что зуб на зуб не попадал.

— Тебе соврать, подруга, или как?

— Нет. А смысл? — Просунула тест в отверстие под дверью.

Пусть подруга ещё раз проверит.

Может у меня галлюцинации разыгрались на фоне чёртового отравления!

— Так и знала! — Громко воскликнула Катька. Чуть тише добавив. — Лиль… ты беременна.

* * *

А я молчу.

Обхватываю руками голову и срываюсь в немом крике. Потому что её слова будто звучат где-то далеко-далеко, как в тоннеле.

— Не знаю, что сказать. Поздравить, или как?

Словесная тишина.

Лишь сдавленные, отчаянные рыдания, доносящееся с противоположной стороны двери.

— Лиль! Лиииль!

Ноль эмоций.

— Ладно, выходи. Поговорим, по-сестрински.

Еле-еле нахожу в себе силы, чтобы выбраться из кабинки.

А потом просто вешаюсь ей на шею и реву.

— Ладно, ладно успокойся. Всё хорошо, хорошо, девочка. Не плачь! — Гладит, успокаивает… Бесполезно. Истерика, напротив, лишь усиливается.

— К-как так? Почему! За что? Не правда всё это! Ложь! Бракованный попался! — Бормотала, не совладая с собственной головой и языком, проглатывая слёзы и картавые стоны. На эмоциях. На интуитивном уровне. Я пыталась отрицать суровую реальность.

Сегодняшний день — не иначе как страшный кошмар.

Так не бывает. В моём случае…

Абсурд. Цирк. И полный бред.

Один раз. Всего лишь ОДИН долбанный раз.

— Давай, ещё один сделаю. — С надеждой смотрю в лицо лучшей подруги, которая с сочувствием растирает мои слёзы ладошками по щекам.

— Ну, попробуй.

Зачем это делаю? Мы ведь не маленькие, обе знаем, что в девяносто девяти процентах тесты всегда дают верные результаты. А с кое-какими симптомами, как у меня сейчас, например, и вовсе лжи быть не должно на все сто процентов.

Наверно, я просто надеялась на случайное чудо. Надежда ведь умирает последней. Но, как оказалось, второй тест, более дорогой, импортный, тоже показал нам две полоски. Жирные такие. Чёткие! Отчего, я впала в ещё больший шок, практически безвольной куклой осев на холодный, кафельный пол.

Катька мне быстро воды в лицо плеснула, по щекам похлопала.

— Всё! Хватит. Соберись, девочка! Не время киснуть. А нужно во всём немедленно разобраться.

Да, Катерина права. Прошлое не вернуть. Шрамы не затянуть до идеальной глади.

Но виновник, посмевший надругаться над моим телом, над моей изорванной в клочья душой, обязательно должен понести наказание, признав собственные ошибки.

— Давай немного приведём тебя в порядок. — Катя помогла мне подняться на ноги, подвела к зеркалу, умыла. Достав из сумочки расчёску, провела ей по длинным, светло-русым прядям. Я, в этот момент, стояла никакая. Бледнела и чахла прямо на глазах.

Подруга что-то хотела спросить, вероятно, касательно отца будущего ребёнка, (Даже мысли такой не могу допустить. Язык не поворачивается назвать это сочетание слов «моего ребёнка». До сих пор не могу прийти в себя, отрицаю и не верю. Ребёнка! Моего, боже, ребёнка, живущего в моём теле, в моём животе… в частичке моей души) как вдруг в уборную заглянула Арина:

— Девочки, ну где вы там? С ума что ли сошли! Вы планёрку пропустили. Вы что не в курсе, сегодня ведь сам Большаков приехал. Его высочество решил удостоить честью наш филиал. Сказал, некоторое время будет у нас «гостить». Вам, кстати, выговор сделали. И просили явиться «на ковёр».

Супер!

Замечательно!

Я до последнего свято надеялась, что к нам в офис приехал Большаков старший… Но!

Увы. Это был его сын. Это был ОН! Тот самый ублюдок и подонок, который обманом затащил меня в постель, лишил невинности и, как оказалось, сделал мне ребёнка.

— Господи, помилуй! — Катя перекрестилась, а цвет её кожи стал идентичен моему. — Вот ведь вляпались! Почему именно сегодня? — Выдохнула. — Идём, дорогая, иначе останемся без работы. После поговорим, окей? Не вешай нос, милая. Прорвёмся.

За руку меня схватила, а я её обратно на себя дёрнула.

— Ну что такое? — в голосе чувствовалось явное недовольство.

Конечно, ей ведь, по сути, из-за меня выговор влепили. Катя очень боялась лишиться работы. У неё трое детей. И муж дальнобойщик.

— К-Кать… — меня изрядно тряхнуло, — Это ОН.