(Не) отец моего малыша

– Эй, Лилия! – Сначала, Кирилл хотел на меня накричать, потому что я чуть было не ослушалась его приказа, постольку собиралась покинуть комнату, но, оценив моё состояние, он с доминирующим напором поймал меня за руку и с грозным рёвом впечатал в себя. Обнял. Запустил пальцы в волосы и погладит, стимулируя у корней волос на удивление приятные волны мурашек. – Шшш, успокойся. Да всё будет хорошо. Вот увидишь! Большаковы всегда выполняют обещания. Любой сложности. Иного быть не может. Мы Боги, лапуль. Чертовски богатые и всемогущие Боги. Идём, я помогу тебе принять ванну.

– Нет, нееет! – энергично забилась в сильных и властных руках мужчины, заплакав ещё громче.

– Не бойся. На этот раз тёплую. – Богатей подхватил меня на руки, крепко-крепко прижал к бурно-вздымающейся груди и понес в сторону уже знакомой ванной комнаты. – С пузырьками. И массажиком. – Хитро подмигнул.

Опустив меня на дно гигантской мраморной чаши, мужчина включил воду. А я дернулась и забилась в угол, выставив руки вперёд, как бы защищаясь, когда его наглые грабли потянулись к ширинке моих брюк.

В голове будто взорвался атомный снаряд. И до меня дошло… осознание того, что мерзавец прямо сейчас задумал со мной сделать.

Раздеть.

Взять плату за долг.

И начать воплощать в реальность на практике…

Условия проклятого договора.

Глава 16

– Не дёргайся. Я сам хочу избавить тебя от тряпья.

Я еле-еле стояла на ногах после пережитого потрясения.

Измученная, выжатая как лимон, я уже ничего не соображала.

Он снимал с меня одежду. Сдержанно. Немного даже грубо и небрежно. Срывал с тела вещь за вещью. Без тени эмоций на лице. Пока я осталась в одном только белье.

Сил сопротивляться не было. Я просто попыталась прикрыть обнажённое тело руками, но он вдруг зашипел, а в его глазах вспыхнуло опасное зарево. Пришлось подчиниться. Убрать руки, превратившись в стойкого оловянного солдатика.

Контракт подписан. Я вся его. И я не имею права не подчиниться чудовищу.

В противном случае – пострадаю. И никогда больше не увижу своего кроху.

Грудь ныла и болела. Мне нужно было срочно сцедить молоко.

От этого она казалась ещё огромней. Лифчик стал тесноват.

Заметил это и Большаков. А я заметила, как на его спортивных штанах быстро проявился впечатляющего размер бугор. Да, мужчина уже успел раздеться. Сбросил с себя халат, оставшись лишь в трикотажных домашних штанах, что соблазнительно сидели на узких, упругих бёдрах. Низко сидели. И вызвали внутри меня неконтролируемый, гадкий восторг. Который я не хотела испытывать! Но, всё же, испытывала.

Как? Почемуу?

Я не знала. И не понимала.

Разум отключился. Моим телом управляли инстинкты. По жилам понеслась похоть, а конечности свело судорогой.

Проклятье! Этого я и боялась…

Что начну чувствовать влечение к тому, кого ненавижу до нервного тика.

И готова убить в любую секунду!

Большаков опустил меня в тёплую воду и лишь только тогда снял лифчик.

Ухмыльнулся, мерзавец. Как довольный, сытый хищник. Ещё и облизнулся, под стать полоумному психопату, таращась на мои объёмные формы.

Зрачки этого аморального монстра мгновенно расширились до предела, а взгляд сосредоточился на выглядывающих из-под воды сосках. Накрыв ладонями пышные полушария, Кирилл приступил к массажу. Он массировал мою грудь сначала мочалкой, а затем ладонями, растирая пену, подразнивая набухшие сосочки, пощипывая, поглаживая, оттягивая их на себя до сладкой боли и мурашек на распаренной, во время купания, коже.

«Будь ты проклят!» – выругалась про себя, потому что, кажется, начала чувствовать удовольствие.

– Нравится? – голос сорвался до хрипа.

Я что-то невнятно промычала, закатив глаза.

Движения плавные, обходительные. Дыхание частое-частое.

В ноздри ударил запах чрезвычайно сильного возбуждения.

Боже.

Что происходит?

Почему мне вдруг стало приятно?

Сопротивляйся, Лили. Борись! Не смей раскисать!

Забыла? Ты что, мать твою, забыла сколько мук причинил тебе этот циничный отморозок?

Его властные руки нырнули под воду. Опустились ниже.

Потрогали животик. Бёдра. Слегка помассировали ягодицы, заставляя меня тихонько охнуть и выгнуться дугой.

– О, даааа, девочка! Ты вся моя. В моей власти. В моем полном подчинении.

И будешь делать то, что я велю.

Я хотела огрызнуться, даже рот открыла, с целью выплюнуть пару «ласковых» фраз, но тут же потеряла дар речи, когда Большаков вдруг подцепил резинку моих трусиков и ловко стянул их вниз. Прямо в воде.

Вытащил на поверхность, повертел на пальце свой трофей, глумливо рассмеялся.

Больной, помешанный, зажравшийся в край психопат!

– Кирилл, пожалуйста… – Застонала, откинув голову назад, облизав пересохшие от жажды губы и сжалась в беспомощный клубочек.

Мне было стыдно. Страшно. И больно! Воспоминания о кошмарном первом разе дикой головной болью отозвались в висках.