Не открывай глаза

– Прямо по коридору последняя дверь – это гостевая, можешь там устраиваться, – успела сказать, а потом Инга утащила меня в комнату для серьёзного разговора.

– Ну!

Я вздохнула. Начинать нужно с самого начала. Из очень далёкого далека.

Подошла к книжному шкафу и открыла стеклянную створку. Здесь, на верхней полке, лежит тот самый альбом с фотографиями. Пережиток старины, если можно так сказать. И все, что у меня осталось. Моя память.

Взяла увесистый талмуд в руки и вместе с ним уселась на кровать.

– Садись, – похлопала по покрывалу рядом с собой.

Ингу уговаривать не пришлось.

– Ты решила показать мне фоточки? – удивилась она.

– Типа того, – пододвинула ей альбом.

Она приподняла брови и открыла его.

– Вау, это же твой папусик! Он тут прямо… Красавчик. И на себя мало похож, молодой такой. А что это за красотка рядом с ним? Твоя мама?

– Это бабушка, – еле слышно ответила Инге.

– Круто. А это, наверное, твоя мама в детстве, да? Вы прям похожи очень, хотя, если приглядеться, ничего общего? Ты в папусика что ли пошла? Ух ты! А это же Верка!

Инга листала альбом, даже не догадываясь, что перед ней вся моя жизнь. Сорок страниц, на которые поместилось три поколения моей семьи.

– Так что ты хотела мне рассказать? Не альбом же показать позвала.

Инга пытливо смотрела на меня, ожидая ответа.

– Дима! – громко позвала.

Дверь открылась сразу, словно он стоял за ней.

– Я должна вам обоим кое-что сказать, – забрала у Инги альбом, перелистнула страницу, нашла мамину фотографию. – Это моя мама. Её звали Ольга. Она умерла в свой шестнадцатый день рождения.

Глава 11. То, что было

Нет. Нам ничего никто не должен.

И в мире этом каждый за себя.

Хоть путь порою сложный и проложен,

Но мы одни от старта до конца.

* * *

Руслана

Дима нахмурился, да и Инга непонимающе смотрела на меня.

Самое сложное – начать открывать душу, сказать первые слова. Но вот они произнесены, и, кажется, что дальше станет легче. Не станет. Все, что творится в моей голове, в большей степени напоминает хаос, мешанину из чувств и мыслей. Я привыкла с этим жить. Нет, не смирилась, но привыкла. Так бывает, когда знаешь, что ничего не можешь изменить.

Я не могла исправить того, что произошло много лет назад. Оставалось двигаться вперёд, помня, что сломаться не так уж и тяжело. И пытаться отстоять себя.

– Твоей маме было… Шестнадцать? – Инга покачала головой. – Как так?

– Я расскажу вам историю с самого начала. Дим, ты садись, это… надолго.

– Я постою.

Он оперся на дверной косяк, сложил на груди руки, словно отгораживаясь от того, что может сейчас услышать.

Мне было больно, почти физически больно и от его взгляда, и от того, что я не знала, как он отреагирует на мои слова. Но почему-то казалось важным, чтобы он понял, что я ни в чем не виновата, что моя жизнь – история, которая заслуживает счастливого конца.

Я отвела взгляд, выбирая в комнате что-то, что помогло бы собраться с силами.

Фото на прикроватной тумбочке. Я и папусик. Мы с ним всегда стояли против целого мира. Он давал мне силы продолжать жить дальше, чтобы не происходило. Рядом рамка, украшенная камнями и ракушками – подарок Верки. И ее фото. Она – единственная, кого я пустила в свой мир. И еще одна из тех, кого я потеряла.

– Мир Незримых делится на три части. Самые многочисленные – это Тени и Мороки. Те, кто могут влиять на обычных людей. Хорошо или плохо, с добрыми намерениями или с плохими, зависит уже от них самих. Возможности бывают нужными и полезными, а иногда случается наоборот, и Тень или Морок, даже среди своих, может стать изгоем…

– Мы все это знаем, Лан.

– Не перебивай, – попросила Ингу.

Как же это тяжело!

Собралась с мыслями и продолжила:

– Меньше всего Даров. Они те, кто обладает самым большим могуществом, и в тоже время тяжелейшим проклятием. Они даруют окружающим исполнение их желаний. Кому-то самых заветных, кому-то жизненно необходимых. Дар от них можно получить, не сделав ничего, потому что эта категория Незримых не может пройти мимо тех, кто нуждается в их возможностях. Изредка Дары отказывают, но только если знают, что исполнение желания принесёт больше вреда, чем пользы. Быть Даром – это трудно.

– Не знал такого, – сказал Дима.

Выглядел он при этом задумчивым, словно мои слова и впрямь были новыми.

– А Егор терпеть Даров не может, говорит, они себя лучше всех считают, – Инга передернула плечами.

– У них есть на это право, им приходится несладко, – я не вступалась за тех, к кому принадлежу, а просто говорила как есть, правду. – Одно время Даров истребляли. Ведьмы и колдуны, вот как их называли. А все из-за их возможностей. Потом за ними охотились. Ведь, кому бы не хотелось, чтобы его мечты стали явью?

– Всем хочется…

– Вот и я о том же, – улыбнулась подруге. Говорить стало легче. – Дары не прячутся, но стараются скрывать свои возможности. На всякий случай. Ведь неизвестно, кто встретится на пути…

– Ты Дар? – это спросил Дима.