Не открывай глаза

– И тебе не хворать, – ворчливо отозвалась женщина. – Ну, где это ваша перестарка?

Мне бы обидеться, но перед Пифией я испытывала самый настоящий страх.

– Я з-здесь, – ответила, заикаясь, только после того, как Дима легонько толкнул меня в бок.

Страшно, однако.

– Красивая. Не расцвела ещё, – незрячее лицо повернулось ко мне. – Мать Тень и отец Тень. А сама? Сколько боли вокруг тебя. Сколько её было и сколько ещё будет. Ну, не робей, подойди ближе.

Я, как завороженная, шагнула к ней.

Неожиданно молодая рука схватила меня за запястье.

– Не сбежать, глупая, от судьбы своей. Не спрятать истину под грудой мусора. Можешь думать все, что хочешь. Обманывать себя, сколько сил хватит. Только напрасно все это. Да, ты и сама знаешь, поверить еще не готова. Они много зла сделали, но не тебе решать, что правильно, не тебе судить. Ты слишком долго тянула с инициацией, не могу знать, как твои возможности поведут себя. Готова ли ты к этому? К тому, что разум может не выдержать обрушившегося на него знания?

– Готова, – прохрипела я, и она меня отпустила.

В горле пересохло, говорить было трудно. Живот свело судорогой от страха. Вот и не бывало спокойствия!

– Все прочь, – Агния поставила на стол большую холщевую сумку.

– Я не уйду, – спокойно произнес Дима. – Я обещал Лане, что всегда буду рядом.

– Ангел, что с тебя взять. Ты можешь остаться, но близко к девочке не подходи. Будет еще твоей, потерпи.

Дима остался стоять у двери, словно охраняя, и я была ему бесконечно за это благодарна. Капец, как подумаю, что этот день мог бы вообще не наступить – и мне становится страшно. Ведь, не приди папулик к нему, не найми его, я была бы уже в лапах Руслана. Сам бы он меня схватил, или я сама по дурости отправилась бы к нему в одиночку – не важно. Важно то, что у меня был человек, для которого я дорога сама по себе, а не как Незримая с удивительным Даром. Если он, конечно, существует.

Женщина зажгла на столе свечу, странную, высокую, в потеках черного воска. Огонек на кончике фитиля зачадил, затрещал, колыхаясь из стороны в сторону, будто на сквозняке. Танец это пламени завораживал, вводил в подобие транса, иначе, как объяснить, что я не сразу обратила внимание, когда она позвала меня?

– Руслана? – я перевела взгляд на нее лишь после того, как Агния в третий раз произнесла мое имя. – Готова ли ты отринуть то, что было?

Обряд инициации начался.

– Да.

– Руку, – я протянула подрагивающую ладонь.

Серебристым отсветом мелькнуло лезвие – изогнутое с вязью старинных букв. Обрядовый клинок, увидеть который можно лишь раз в жизни. Если только ты не станешь преступником, тогда Пифия снова придет к тебе, но на этот раз не для того, чтобы помочь.

– Левую, – произнесла она, и я поменяла руки местами.

Она осторожно взяла мою ладошку и занесла над ней клинок.

– То, что было, уходит вместе с кровью, что первой падает на белое покрывало. Незримые видят, Незримые слышат, Незримые чувствуют тебя.

Остро заточенное лезвие коснулось основания большого пальца, Агния надавила. Я прикусила губу, чтобы не расплакаться, было больно, очень, очень больно! Нож прошел по ладони, разрезая имевшиеся на ней линии, и остановился у мизинца. Оставшаяся полоска быстро наполнялась кровью. Я прерывисто вздохнула, а женщина перевернула мою ладонь над расстеленной на столе белой салфеткой. Кровавые капли сорвались вниз и упали, рисуя только им известный узор.

– Правую.

В ее голосе больше не было того насмешливого тепла, исчезло даже подобие жизни. Теперь это была Пифия – та, кому плевать на человеческие жизни, потому что именно она знает их истинную цену.

Я хотела опустить левую руку, но она не позволила этого сделать, и мне пришлось так и оставить ее – ладонью вниз со все также мерно капающей кровью.

– То, что будет, приходит с последней кровью, ведь именно ей ведомо твое будущее. Незримые рядом, Незримые вокруг тебя, Незримые в тебе.

Она взяла свечу, подняла ее и задула. А в следующее мгновение капнула на мою правую ладонь раскаленным черным воском и одним быстрым движением соединила мои руки.

Как я не рехнулась от боли, не понимаю.

Слезы сами потекли из глаз. А в следующее мгновение я ощутила, как сквозь меня дует ветер. Теплый, успокаивающий.

Он прошил грудь насквозь, а затем вернулся.

Обернулся вокруг ладоней, и боль утихла.

Рванул к голове.

И вот тогда я закричала.

* * *

Дмитрий.

Смотреть, как часть твоей души страдает, отвратительно. Но что я мог сделать?

Решение, которое приняла она, все равно было верным. Да, она рисковала. Да, и я тоже рисковал. Она слишком взрослая, непонятно, что за возможности получит, как отреагирует ее разум, уже взрослый, сформировавшийся. Но выхода не было. Если мы хотим спасти ее отца, то должны знать, с чем имеем дело. Ради чего столько жертв?

Агнию знал с рождения. Именно она проводила мою инициацию, она же помогала и после, с детьми, которым некуда было пойти. Единственная, кто не донесет, ведь такой обряд – это куча бумажек, бюрократии, необходимой, когда рождается новый полноценный Незримый.