Не отпускай

— Хорошо, — растеряно кивнула я, всё-таки окликнув удаляющегося парня. — Бас, ты не сказал, что тоже рад меня видеть!

Остановившись, он вздохнул, покачав головой:

— Ты считаешь, что может быть как-то иначе, чижик? — снисходительно взглянул на меня Бас, как он обычно это делал, когда мягко журил меня в детстве, — Ты не имеешь права сомневаться во мне, Чарли. Стал бы я тогда носить эту ерунду у себя на шее, если бы ты для меня ничего не значила? Нас не должны сейчас видеть вместе, но я очень хочу встретиться с тобой вечером. Договорились?

Я отпустила его согласным кивком.

Не скажу, что это было именно то, что я себе навоображала за тысячи дней и ночей моего заточения. Мне представлялось, что встретив меня Бас больше не захочет меня отпускать, что мы с ним в конце концов перешагнём черту нашей дружбы и поцелуемся, а затем провёдем несколько дней в полнейшем уединении, болтая, смеясь и занимаясь любовью. Но, несмотря на разбившиеся иллюзии — я была счастлива видеть его. Конечно же он изменился! Теперь это был красивый взрослый парень, с сексуальным голосом и бесподобной мужской фигурой. Но у него остались глаза моего мальчишки, друга, готового ради меня на всё. И это грело мою раненную душу.

Другое дело, что я совершенно себе не представляла мою неизбежную встречу с отцом, потому что стоило мне только подумать о нём, как мой разум начинал туманиться от злости.

Глава 2

Заржавевшие ворота оказались приоткрытыми. Когда-то цветущее поместье выглядело абсолютно заброшенным, оно напоминало дряхлого немого старика, напрасно желающего сказать так много. Чарли смотрела на поросшие травой дорожки, на обломки старой качели, на такие родные, ставшие старыми деревья — и её сердце сжималось от боли. Этот дом было родным когда-то, … теперь уже нет. Для неё это место уже давно потеряло следы радости, а сейчас оно сплошь и рядом было пропитано горечью и тоской.

Дверь так же была незапертой. В нос ударил знакомый с детства запах дома. Привычный полумрак и потрескивающее пламя в камине. Какая бы ни стояла погода на дворе — отец неизменно разводил в камине огонь, после чего часами сидел и смотрел на пламя.

— Здесь почти ничего не изменилось, — произнесла она, не обращая внимания на поворачивающееся в её сторону кресло. — Вся та же скорбная атмосфера, всё тот же мужчина в кресле у камина, с неизменной бутылкой скотча в руках. Разве что мебель теперь не кажется мне такой огромной, а деревья в саду такими уж необъятными. Я выросла, а дом обветшал. Здравствуй, отец, — сухо обратилась Чарли к мужчине, наблюдавшему за ней с мрачным видом. — Видела, ты снова отстроил свой сарайчик. И пожалуй, я рада, что ты всё ещё жив, потому что у меня есть шанс отплатить тебе за твою отцовскую любовь, — не без ехидства заметила ему девушка, выжидающе приподнимая одну бровь, словно принявший решение судья, но для протокола готовый выслушать последние слова обвиняемого.

Даг Скорес внимательным придирчивым взглядом изучал свою дочь. Больше всего Шарлотта теперь походила на его покойную мать, её бабку — тот же овал лица, такие же живые голубые глаза и светлые волосы. Но эта дерзость и холодный вызов, которыми сквозил её взгляд — были явно его собственными. Высокая и стройная, с такими густыми длинными волосами — однозначно она превратилась в настоящую красавицу. Таким же заметным юношей должен был бы стать и его сын. При воспоминании о Генри на глаза Дага снова упала черная пелена, не позволяющая ему увидеть дочь.

— Собралась мне мстить значит? Только знай, тому кто задумал месть — необходимо вырыть две могилы, одну для врага, другую для себя, — хрипло выдавил Даг, снова прикладываясь к бутылке.

— Слышали мы эти присказки! И я уже даже не удивляюсь, как легко ты принял эту ситуацию. Ты в курсе, что я ненавижу тебя? Я просто уверенна, что ты мечтал увидеть в могиле меня, а не Генри, и ты даже не пытаешься ничего изменить.

— Да, это правда. Лучше бы тогда утонула ты.

Пусть она и была убежденна в этой горькой правде, но услышав это от него самого — Чарли опешила. Ей всё ещё было больно.

— Знаешь, когда ты запихнул меня в этот чёртов пансионат — я отреклась от тебя, отец. Но моё желание вернуться сюда было настолько сильным, что ради этого я преодолела уйму унижений и трудностей. Ты даже представить себе не можешь, на что ты обрек свою дочь, хотя … такая сволочь как ты, возможно, на это и рассчитывала. Хочешь услышать почему я вернулась? — тон Чарли стал жестким, совершенно не вяжущимся к образу самой девушки. — Не ради этого дома, и конечно же не ради того, чтобы досматривать тебя в старости. Я вернулась ради Себастьяна Корвина! Чтобы сменить твою проклятую фамилию на фамилию его рода и стать Шарлоттой Корвин!

В ту же секунду, будто от удара, Даг возмущенно вскинул голову, заскрипев зубами от ярости, он даже выронил бутылку, которая в последнее время стала продолжением его руки:

— Шарлотта ты не посмеешь!!! — взревел он. — Я сам прикончу тебя, если ты снова спутаешься с этим гнилым отродьем!