Не отпускай моей руки (СИ)

— Гарри, мне так плохо. Забери меня, пожалуйста. Я в клубе «Пандемониум».

Телефон сел так не вовремя, Мэтт, поспешно убрал его в карман расстегнутых и чуть приспущенных штанов и огляделся. Он лежал в развороченной постели рядом с каким-то блондином. Парень был полностью обнаженным, едва прикрытым простыней. Даддарио стал быстро приводить себя в порядок, стараясь покинуть это место, как можно скорее.

Он вышел из клуба, в котором гремела музыка, свежий, ночной воздух помогал справиться с тошнотой и головокружением. Мэтт отошел подальше от входной двери и привалился спиной к кирпичной стене.

Ноги подкашивались, а голова была готова взорваться.

Рубашка, которую парень накинул на себя — распахнулась, обнажая плоский, накаченный живот. Чуть ниже пупка виднелось ярко-алое пятно, воспоминания с новой силой обрушились на Мэтта. Тот осел на пол, сжимая виски пальцами, он вспомнил, что произошло ночью. Вспомнил все до мельчайших подробностей.

Громкая музыка. Наркотики. Парень.

Даддарио хотел закричать во весь голос, он хотел все забыть, то, как позволял чужому мужчине себя целовать, покрывать свое тело отметками. Позволял ставить себя на колени, раздвигать ноги шире и стонать, как последняя шлюха. Мэтт помнил, как двигал бедрами навстречу безумным толчкам, сжимал в руках простыню, как просил взять себя еще раз.

Парень поджал под себя ноги, утыкаясь лицом в колени. Он предал Гарри, предал его любовь к себе.

— Мэттью…

Услышав такой родной голос, Даддарио вздрогнул и повернул голову в сторону. Шум стоял в нескольких шагах от него, в карих глазах плескалась печаль, но все еще виднелась и любовь. Он клялся себе, что больше пальцем не пошевелит, если Мэтт позвонит, но не смог. Он сдался, снова.

— Ты пришел…

— Давай, поднимайся, идем домой, — произнес Гарри, он протянул парню раскрытую ладонь, помогая тому подняться. Мэтта тут же шатает из стороны в сторону, и он прижимается к теплому телу азиата. Утыкается носом в шею, крепко обнимая за спину и тихонько всхлипывая.

— Прости меня.

— Тише, все будет хорошо.

Они молча добрались до дома на такси. Гарри снова помог Мэтту добраться до квартиры, усадил его на диван и поднес к губам стакан воды с обезболивающим. Мэтт жадно пил, а после прижался к азиату, мелко вздрагивая, пытаясь не думать о порошке, что расплавляет все его кости.

Гарри приобнял Даддарио за плечи, сжимая в ответ его бледную ладонь.

— Прости меня, я сорвался, снова. Гарри, пожалуйста…

— Ты столько раз просил у меня прощение.

— Знаю, но я не смогу без тебя, правда.

— Без чего ты действительно не сможешь — так это без наркотиков, — ответил Шум. — Сколько раз ты обещал мне бросить? Твои слова ничего не стоят, Мэтт.

Даддарио чуть отстраняется от азиата, вглядываясь в его карие глаза.

— Не говори так. Я люблю тебя, правда.

— Я уже не знаю, каким твоим словам верить, — произнес Гарри, он хотел ему поверить, но боялся. Зачем опять наступать на одни и те же грабли?

— Я больше никогда не буду тебе лгать, клянусь. Дай мне еще один шанс, последний.

— Мы… — взгляд Гарри упал на яркое пятно на животе Мэтта. — Что это?

Даддарио тут же запахнул рубашку, цепляясь за азиата, как за спасательный круг.

— Я изменил тебе ночью. Прости меня. Не знаю, как это получилось, я был под т а к и м кайфом, Гарри.

Шум резко встал с дивана, сбрасывая с себя руки парня. Карие глаза блестели от слез, но смотрели на Мэтта с отрешенностью.

— Все, с меня хватит, Мэтт. Точка. Я хочу вычеркнуть тебя из своей жизни.

Я устал, — Гарри провел рукой по своим волосам, глубоко вдыхая воздух, что пропах табачным дымом. — Устал каждый раз бояться, что вижу тебя в последний раз. Устал вздрагивать от каждого звонка, боясь, что звонят из больницы. Я не могу больше сидеть ночами под дверьми палаты и ждать вердикта врачей. Ты погряз во всем этом дерьме и я не в силах тебя вытащить оттуда. Ты не хочешь остановиться. Ты лжешь, сбегаешь от меня, чтобы потом позвонить и попросить тебе помочь. Спишь, с кем попало, даже не думая обо мне.

— Нет, Гарри, я прошу тебя…

— Довольно! Выбирайся, как хочешь. Я больше не хочу тебя знать и слышать тоже, — по щеке Шума скатилась слеза, он поспешно стер ее ладонью.

Мэтт медленно встал с дивана, борясь с головокружением и хватаясь за подлокотник кресла.

— Не бросай меня, Гарри. Я не смогу один, не бросай меня.

Даддарио подошел к азиату, пытаясь удержаться на ногах, тот отошел от него, глядя с презрением.

— Не смей больше звонить мне, не смей появляться в моей жизни. Даже если будешь подыхать где-нибудь в подворотне, мне будет все равно.

Гарри резко развернулся и покинул квартиру, быстро сбегая вниз по лестнице, даже не удосужившись дождаться лифт.

— Гарри! Не уходи! Вернись, пожалуйста!

Мэтт ринулся за мужчиной, но у самой двери ноги подкосились и он рухнул на мягкий коврик. Даддарио сжал руки в кулаки, сжимаясь в комочек и подавляя крик полный боли и отчаяния.