Не отпускай мою руку

— Марсьяль, твоя наивность почти трогательна. Ты думаешь вот так запросто отделаться? Ты все еще не понял? Это за тобой охотится полиция! Это ты убил беднягу Родена, ты зарезал старушку Шанталь Летелье. И ты всадил нож в сердце этой любопытной негритянки. Других виновных нет, только ты, Марсьяль, сколько же раз надо тебе это повторять? Представь себе, что ни твоего трупа, ни трупа твоей жены так и не найдут. Что подумают полицейские? Что ты и ее зарезал и скрылся в неизвестном направлении. Креолы обожают истории про убийц. Ты станешь знаменитостью. Ситаран, лишенный погребения, серийный убийца, чье тело так и не было найдено. Да и умер ли он в самом деле, этот Марсьяль Бельон? Ты станешь легендой. Некоторые креолы станут уверять, будто встретились с тобой в лесу…

Грациелла поднимает глаза к облакам. Марсьяль стискивает кулаки. Прижимается виском к борту лодки, пытаясь остановить кровь, которая все еще сочится из раны. Скалистый берег уже превратился в тонкую черную линию, над которой возвышается бесплодная громада вулкана. Они вышли из зоны течений, и море внезапно стихло.

— Теперь тебе понятна ситуация? — продолжает Грациелла.

Она делает паузу, а потом растолковывает:

— Марсьяль, ты, бедняжка, снова промахнулся. Если хорошенько подумать, мне ни к чему убивать твою дочь — Алекс от этого не воскреснет. Но, когда вас не станет, я смогу навестить Софу. Я даже смогу удочерить несчастную травмированную сиротку, это будет так великодушно с моей стороны, кто же откажется доверить мне дочь моего бывшего мужа.

Марсьяль медлит с ответом, ему хочется заорать, осыпать ее оскорблениями, но он знает, что это бесполезно. Грациелла только того и ждет. И он довольствуется тем, что долго смотрит в упор на бывшую жену, бросает ей вызов этим взглядом, собрав все свое мужество. А потом медленно отворачивается и с бесконечной нежностью целует Лиану, выбирая места, где это не причинит ей боли. Глаза, наименее поврежденные участки кожи — плечи, верхняя часть рук, начало груди.

Грациелла молча смотрит на них, правой рукой вцепившись в руль.

Марсьяль не останавливается. Он спускается ниже, увлажняет губами обожженные груди Лианы, скользит по животу, покрытому багровыми пятнами, по лиловым отметинам, по облезающей клочьями коже, лижет раны, словно кошка, зализывающая свои раны шершавым языком. Дыхание Лианы постепенно переходит в хриплый стон, заглушенный кляпом.

— Марсьяль, хватит валять дурака.

Он не останавливается, продолжает с удвоенной нежностью водить губами и языком по телу жены. Между ног вся кожа у Лианы облезла. Марсьяль целует ее там, и от каждого поцелуя по телу женщины пробегает дрожь.

Лодка останавливается в открытом море. Грациелла поднимает пистолет.

— Хочешь поиграть, Марсьяль? Хорошо, давай поиграем! Правило будет одно и очень простое: я буду целиться в то место на теле твоей милашки, которого ты коснешься. Если это будет рука или нога, она проживет на несколько минут дольше. А вот если…

Марсьяль на мгновение замирает, прикидывая, достаточно ли решимости во взгляде Грациеллы. Потом вспоминает про три пули, выпущенные в упор по одеялу, в которое, как предполагалось, была завернута спящая Софа.

И отодвигается от Лианы.

Лодка плывет дальше.

С каждой секундой они удаляются от берега.

16 ч. 41 мин.

— Ты что, рассчитываешь в надувной лодке добраться до Маврикия?

Грациеллу вопрос Марсьяля забавляет.

— До Маврикия всего сто семьдесят километров, здесь плыть-то часа три, не больше. Море спокойное, сводка погоды самая что ни на есть утешительная. Это будет приятнейшая прогулка. Единственная серьезная проблема — мне пришлось запасаться бензином, чтобы можно было заправиться в пути. Мне и так уже из-за тебя пришлось вчера, как только ты сбежал, смотаться туда и обратно. Когда объявили о начале плана «Папанг», я поняла, что полицейские явятся на Маврикий, чтобы меня допросить. Три часа плавания… Я назначила встречу с ними на поздний вечер, чтобы у меня было время добраться, потому что лететь самолетом означало бы себя выдать, дала показания полицейскому из консульства, а потом, несколько часов спустя, вернулась и ночью была на месте. Машина ждала меня в бухте Каскадов. Я не хотела надолго оставлять вас одних, когда за вами гнались полицейские, а главное, мне надо было перевести твою жену в другую тюрьму, из моего сен-пьерского дома в камеру с видом на море, в двух шагах отсюда… Мы с тобой договорились о встрече… Для того чтобы заманить тебя сюда, мне надо было как можно дольше сохранять приманку живой.

Марсьялю страшно думать о том, какие адские муки вытерпела Лиана. Теперь она старается держаться от него подальше, прижимается к борту лодки. Ее потемневшая, вздувшаяся волдырями кожа, лоснящаяся от пены, похожа на чиненую пластиковую оболочку куклы для взрослых.

Грациелла всматривается в горизонт, как будто уже различает вдали берег Маврикия.