Не отрекаются любя. Полное собрание стихотворений

Как желтые звезды, срываются листья
и гаснут на черной земле…
А небо все ниже,
а вечер все мглистей,
заря – будто уголь в золе.

Вот первый огонь засветился во мраке,

грачи на березах кричат…
Далеко за речкою лают собаки
и слышатся песни девчат.

Гуляет, поет молодое веселье,

вздыхает влюбленный баян…
А из лесу сыростью тянет и прелью,
ползет по лощине туман…

И кажется мне, что над Соротью где-то,

в холодном белесом дыму,
такая же ночь приходила к поэту
и спать не давала ему.

«Не отрекаются любя…»

Не отрекаются любя.
Ведь жизнь кончается не завтра.
Я перестану ждать тебя,
а ты придешь совсем внезапно.
А ты придешь, когда темно,
когда в стекло ударит вьюга,
когда припомнишь, как давно
не согревали мы друг друга.
И так захочешь теплоты,
не полюбившейся когда-то,
что переждать не сможешь ты
трех человек у автомата.
И будет, как назло, ползти
трамвай, метро, не знаю что там.
И вьюга заметет пути
на дальних подступах к воротам…
А в доме будет грусть и тишь,
хрип счетчика и шорох книжки,
когда ты в двери постучишь,
взбежав наверх без передышки.
За это можно все отдать,
и до того я в это верю,
что трудно мне тебя не ждать,
весь день не отходя от двери.

«Мы шли пустынной улицей вдвоем…»

Мы шли пустынной улицей вдвоем
в рассветный час, распутицу кляня.
И, как всегда, под самым фонарем
ты вдруг решил поцеловать меня.

А нам с тобой навстречу в этот миг

веселые студенты, как на грех…
Мы очень, видно, рассмешили их –
так дружно грянул нам вдогонку смех.

Их разговор примерно был таков:

– Видали вы подобных чудаков?
– И впрямь чудак, ведь он не молод… – Да,
но и она совсем не молода!

Ты сердишься за дерзкие слова?

Но что же делать – молодежь права.
Попробуй на меня когда-нибудь
пристрастным взглядом юности взглянуть.

Давай простим их неуместный смех:

ну где ж им знать, что мы счастливей всех?
Ведь им прожить придется столько лет,
пока поймут, что старости-то нет!

У источника

Тягучий жар на землю льется,
томят извилины пути…
К артезианскому колодцу
бежит ребенок лет шести.

На цыпочки на камне белом

приподымаясь на краю,
губами ловит неумело
тугую, круглую струю.

Она дугой взлетает звонко,

спеша в орешник молодой,
и пересохший рот ребенка
едва целуется с водой.

И у меня судьба такая,

и я к источнику бегу.
Мне счастье бьет в лицо, сверкая,
а я напиться не могу!

Зеркало