Не отвергай босса, опасно! (СИ)

— Марат, вот с этого и нужно было начинать отношения, — она подняла взгляд, и теперь её глаза излучали тепло, а полуулыбка на губах говорила о том, что ей приятно было это услышать.

— Не думаю, что ты бы меня услышала тогда, — я и сейчас не уверен, что она полностью осознала глубину моих чувств, я и сам ещё до конца понял, если быть откровенным.

— Ну да, может быть, — согласилась она. — Марат, ответь, почему ты так зациклен на детях? — Я хотел этот разговор прекратить — он уже закончился ужасно, и я повторения не хочу, но она словно почувствовала мое намерение. — Это не в укор, я просто пытаюсь понять твои мотивы. Ты ведь единственный ребёнок у родителей. Так откуда желание иметь большую семью?

— Ты верно поняла — я единственный ребёнок, и не потому, что родители не хотели. Тут дело… — я замолчал, не зная, как продолжить, ведь это трагедия моих родителей, которая потом отразилась и на мне. Да и не только их.

— Расскажешь? — осторожно поинтересовалась она, смотря мне в глаза с такой… нежностью и затаённой надеждой, что от этого взгляда у меня перехватило дыхание. Ради такого я не только рассказать готов, за её взгляд, наполненный любовью, согласен душу дьяволу продать.

— Хорошо, — ответил, очерчивая кончиками пальцев овал её лица, впитывая взглядом каждую эмоцию любимой, — но только после того, как умоешься.

Она потёрлась щекой о мою руку, словно доверчивый котёнок, с лёгкой улыбкой на губах. Мне с трудом удалось сдержаться и не накинуться на неё как изголодавшийся зверь. Я отчаянно захотел большего, сжать в объятьях её хрупкое тело, пить с жадностью стоны с припухших от моих поцелуев губ, заполнить до упора собой и брать до изнеможения. Я понимал, что помешен на сексе, но в тот момент мне казалось, что мы с ней как никогда близки. Русалка моя, что ты со мной делаешь …

* * *

Когда Марат признался в любви, мое глупое сердечко замерло от восторга. Я не могла поверить, и в то же время была счастлива как никогда. Странно, такого у меня не было, когда Серёжа признался в своих чувствах, я была просто рада этому, но не счастлива. И всё же я понимала, что любовь — не залог успеха счастливого будущего. Не у всех это чувство навсегда, зачастую оно как фейерверк: сверкнёт и тут же погаснет. И всё же это шанс, и я его упускать не хочу, мне этот мужчина нравится, даже больше. От его прикосновения я таю, а от горящего страстью взгляда теряю себя. Да что говорить — уже потеряла. Опять хотелось плакать, но уже от счастья.

Когда я вышла из ванной комнаты, Марат уже лежал на кровати и напряжённо смотрел на меня. Затем его лицо озарила улыбка, и он, похлопав рядом собой, произнёс:

— Иди ко мне, любовь моя.

Я не сдержала улыбки и тут же юркнула к нему, прильнула к его груди, закрыла глаза и наслаждалась минутами счастья.

— Марат, я вся во внимании, — напомнила ему, о чём мы договорились, хотя сейчас была бы не против просто полежать, наслаждаясь нежными касаниями своего мужчины. Вот может же, когда хочет. Не врубил бы тирана, мы бы уже с ним давно жили в мире и любви.

Любви?

Только я начала паниковать, что чувство к этому тирану, возможно, уже зарождается, как мысли прервал тихий смех Марата. Я с недоумением подняла голову, чтобы посмотреть на него.

— История моих родителей чем-то похожа на нашу, — начал он рассказ, продолжая веселится, — мама приехала на свадьбу к своей подруге в Осетию — это родина моего отца.

— Так ты по национальности осетин?

— Наполовину. Моя мама русская, если ты не заметила, — подмигнул он, озорно улыбаясь.

За последние сутки я на него посмотрела другими глазами, он оказался любящим сыном, заботливым отцом и тем, кто готов себя опорочить, чтобы защитить меня. А сейчас, смотря на его лицо, излучающее нежность и любовь, мои барьеры рушились один за другим. Он казался самым красивым мужчиной на земле, а его улыбка завораживала. Я, кажется, попала в его сети, словно бабочка в паутину, и, самое страшное, мне это начинало нравиться.

— Приму к сведенью и обязательно напомню тебе об этом, когда будешь говорить что ты не русский, — не удержалась я от язвительной реплики.

Он тут же стал серьёзным, видать, вспомнил недавние события.

— Юль, я не хотел тебе сделать больно, мне очень жаль, что сорвался и наговорил лишнего. Я подожду, когда ты сама захочешь родить, больше настаивать не буду.

Так просто? Стоило поплакать, и он сдал свои позиции? Неожиданно.

— Извинения приняты, продолжай свой рассказ, — теперь уже я подмигнула ему и вновь улеглась на его плечо.

— Так вот, когда он увидел её, сразу понял, что она женщина, посланная ему всевышним.

— А она?