Не падающий

Броди Эштон «Не падающий»

ПЕРВАЯ ПЕРСЕФОНА

Все знают, кто первая королева Подземного Мира. Персефона. Человеческие книги по мифологии начинаются и заканчиваются ею.

Но правда в том, что Персефона лишь первая из многих королев Нижнего Мира. Есть те из нас, кто знает правду: Бессмертные, как я, которые питаются человеческими существами — готовыми Жертвами в обмен на вечную жизнь. Мы знаем, что Персефона была Жертвой, которая вышла из столетнего Насыщения юной и здравомыслящей, нетронутой.

Каждая преемственная власть, была вызвана Жертвой, которая пережила Насыщение.

Мы знаем это. Это общеизвестно среди Бессмертных.

Но мы не знаем, кто будет следующим в очереди на трон.

Моя Жертва пережила Насыщение. Я, кажется, нашел ответ.

ПРОЛОГ

Я мог только наблюдать.

Туннели пришли за Никки, невидимый ветер хватал ее за волосы, усики дыма обертывались вокруг ее талии. Неумолимо.

Вот и все. Конец.

Борясь против силы воронкообразного облака, она протянула руку, чтобы коснуться лица Джека. Они обменялись признаниями в любви. Она не могла посвятить один последний взгляд мне.

Я мог только наблюдать.

Джек бросил ее на землю позади себя. Он прыгнул в Туннели, ногами вперед, принося себя в жертву, чтобы Никки могла жить. Туннели были удовлетворены.

Никки рухнула в объятия брата Джека, который увел ее и ее недавно разбитое сердце.

А я мог только наблюдать.

Она оставила меня на том балконе, парализованного от эмоций, которых я никогда не знал.

Вопрос, который я должен был задать себе — как за девяносто девять лет я найду другую Жертву, которая выживет за время Насыщения? Но я задавался другим вопросом — посмотрит ли Никки на меня когда-нибудь так, как смотрела на Джека в те последние минуты?

Я закончил наблюдать. Надо начать действовать.

ГЛАВА 1

Сейчас.

Несколько недель после того, как Туннели пришли за Никки и забрали Джека.

В чужой постели, в незнакомой комнате.

Дымка начала развеиваться, и я понял, что лежу в постели в незнакомой комнате. Лампы-эклектик, закрашенная темно-фиолетовая ткань, темный свет отливает на стены.

И кто-то называл мое имя.

— Коул, — грубые руки ударили меня по лицу. — Коул. Просыпайся, — мужской голос. Знакомый.

Я попытался сказать, чтобы меня оставили в покое, но получился только стон. Я перевернулся на другую сторону, отмахиваясь от нарушителя покоя, как от мухи.

— Сколько ты сказала, он выпил? — спросил голос.

Второй голос издевался.

- Я не его нянька.

На этот раз голос принадлежал кому-то женского пола.

— Конечно. Особенно, когда у тебя появился шанс замутить с главным гитаристом Мертвых Элвисов? Чем больше он теряет времени, тем лучше.

Ах. Максвелл. Член Бессмертных. Друг.

Я открыл глаза, затем снова закрыл их и несколько раз моргнул. Лицо Макса зависло над моим.

— Вот ты где. Готов покинуть бордель? — спросил он. — У нас концерт.

Девушка со светлыми волосами стояла рядом с ним и тоже смотрела на меня сверху вниз.

- Моя спальня не бордель, — она вздохнула и положила руку на бедро. — Ладно, он пьян. Я не вижу в этом ничего такого.

Макс наклонился, положил мою руку на свое плечо, и поднял меня с кровати.

- Мертвые Элвисы выпивают, но мы не напиваемся. Нам это не нужно.

Он потащил меня к двери.

— Ему это было нужно, — оборонительно сказала девушка. — И ему было весело.

— Отлично. Я уверен, что он будет помнить это ясно и напишет об этом в своем дневнике под заголовком: "Какого черта я думал".

Я повернул голову назад, когда мы прошли через дверной проем. Блондинка подняла руку и помахала мне. Я поднял палец в ответ.

Какого черта я думал? Я ненавидел блондинок.

8 кофе и 4 напитками позже.

Где-то в зеленой комнате.

Я заставил себя принять сидячее положение на диване 1970-х годов и громко застонал, когда пружина вырвалась на свободу и уколола мое бедро. Чертовы диваны зеленых комнат. Приглушенные тона баса группы, открывающей концерт, слышны со сцены, поэтому мне было тяжело мыслить. Я не готов выходить.

Я застонал и потер глаза.

— Вот, что ты получаешь за пятидневный запой, — сказал Макс из небольшой мини-кухни, которая отходила от основной комнаты.

— Пять дней? — громко выругался я.

Макс вернулся, неся свежий кофе. Он наполнил мою кружку.

- Да. Ты ушел, чтобы спросить Никки о том, как она пережила Насыщение. Перемотаем пять дней, и я нахожу тебя отключенным в спальне поклонницы. Что случилось?

Я перемотал пять дней назад, когда я стоял на лужайке перед домом Никки.

- Она сказала, что не знает, как выжила, — я нахмурился. — Но она лжет.

— Почему ты так думаешь?

Потому что её глаза всегда выдавали это. Я видел их ясно, когда спросил её, как она выжила. Когда её слова были дырявыми, как сито и не говорили правды, она моргала чаще, чем нужно. Как будто для создания барьера между собой и человеком, которому она лгала.

Но я не мог сказать этого Максу. Это ещё больше укрепит его утверждение, что я "одержимым" ею. А это было совсем не так.