Не папа для моего малыша

Замок дважды щёлкает и мой надзиратель с шумом входит в комнату. Останавливается возле меня. Трогает носком ботинка как какого-то нашкодившего котёнка или вовсе неодушевлённый предмет. Ранее таким хамским образом со мной никто не обращался, и в моей душе поднимается просто ураган яростных чувств.

— Нет, шеф, он до сих пор в отключке.

Стараюсь не дышать, боясь любым неверным движением выдать своё состояние. Сейчас, по крайней мере, Палач не боится разговаривать с Рысаковым в моём присутствии, и я могу узнать много интересного. Возможно, даже сумею обернуть всё это против Виктора Егоровича если, конечно, останусь в живых.

— Грохнуть его?

Замираю.

Сердце предательски обваливается вниз, начиная биться об рёбра с хаотичной скоростью. Если этот верзила сейчас начнёт меня душить, то я даже не смогу ничего сделать — связанный, в лежачем положении, я намного слабее этого амбала с грудой мышц.

Честно говоря, я даже не уверен, что смог бы победить его в честном бою, а сейчас мои шансы на победу просто ничтожные.

— Ну ладно, приезжайте, Виктор Егорович. Хотя у меня руки чешутся самостоятельно прикончить этого гада. Но раз вы сами хотите…

Выдыхаю, сцепив зубы до боли.

Значит, Рысаков решил меня убить?

Понял, что контракт подписан даже без моего участия и решил обезглавить фирму, чтобы попытаться таким образом её потопить? Умно и очень жестоко. Я бы так не смог.

Но для этого уголовника, который по чистой случайности до сих пор находится на свободе похоже, нет ничего святого. Ладно. Нужно обязательно что-нибудь придумать.

— Дождётся, куда он денется. Понял. Сейчас.

Палач отключает смартфон, по-прежнему стоя возле меня. Слышу его напряжённое сопение над ухом и изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не выдать себя.

Неожиданно, в моё бедро впивается острая игла и тут же до меня доходит, что этот ублюдок снова решил вколоть мне снотворное. Делаю взмах рукой, пытаясь отогнать приспешника Рысакова и тот шипит прямо мне в лицо:

— Спи, придурок. Вечером босс приедет и грохнет тебя. Я бы сам тебя замочил, да Виктор Егорович не велел. Лично хочет поквитаться.

Зловещий смех звучит как-то глухо и неразборчиво. В воздухе начинают плясать разноцветные мячики, и я проваливаюсь в темноту.

*****

Тяжёлые шаги грохотом отдаются в моей голове, и я непроизвольно дёргаю ногой. Связан. Всё так же связан.

Кажется, пару часов назад я просыпался и видел сквозь тёмную тряпку на окне, как на город опускался вечер. Хотел встать, но тут же понял, что действие снотворного до сих пор очень сильное. Упал и снова вырубился.

И вот сейчас, кажется, наступил мой час.

Замок дважды щелкает, и шаги тотчас оказываются возле меня. Натужное сопение и сильный аромат парфюма просто выбивают меня из седла, заставляя застонать.

Этот парфюм. Такой знакомый и такой странный.

Кажется, я не раз уже впитывал носом этот запах. Он вынуждает мои внутренности скрутиться в тугую верёвку, вызывая рвотный порыв.

Закашливаюсь, пытаясь открыть глаза.

Если Рысаков решил убить меня сейчас, то я хочу, хотя бы посмотреть ему в глаза. Высказать всё, что я думаю об этом старом маразматике, который отчего-то решил, что он вправе распоряжаться чужой, более успешной жизнью.

Открываю рот, будто пытаясь заглотить побольше воздуха и тотчас на мою голову надевают какой-то мешок. Глаза от ужаса сами собой распахиваются, встречаясь с жёсткой мешковиной, и из моего горла вырывается вопль отчаяния.

Сильные руки подхватывают меня как пушинку и тащат куда-то к выходу. Мы петляем по квартире, и я понимаю, что это даже не однушка, а гораздо большая жилплощадь в спальном районе. И сейчас я нахожусь в лапах монстра, связанный, лишённый способности видеть, даже не в силах сопротивляться.

Чёрт!

Изо рта вырываются булькающие звуки, и в тот же миг я слышу звук подъезжающего лифта. Старая кабина скрипит всеми своими внутренностями, опуская меня вместе с убийцей вниз, и я понимаю, что вот-вот я окажусь на свежем воздухе.

Но это — совсем не свобода а, скорее всего, ещё один шаг к скорой смерти. И я ничего не могу с этим поделать.

Хлопает дверь и тут же сквозь грубую мешковину к моему рту подступает свежий ночной воздух. Проникает внутрь, насыщая лёгкие кислородом. Мозг, задурманенный снотворным препаратом, постепенно становится ясным, и от осознания чудовищности ситуации я начинаю брыкаться.

Правда все мои попытки на освобождение не увенчиваются успехом — тот, кто тащит меня на верную гибель очень силён физически и, скорее всего, это не Рысаков, а один из его пешек. Вряд ли сам Виктор Егорович в свои шестьдесят лет смог бы вот так просто взвалить меня на плечо.

Но он рядом. Я нутром чувствую.

Писк сигнализации. Какой-то скрип.

— Помочь?

Глухой вопрос раздаётся в наэлектризованном воздухе и я замираю. Значит, я прав — передо мной лишь пешка. Сам король — где-то поблизости.

Немое молчание.

Очевидно, Рысаков ответил приспешнику лишь жестом, даже не удостоив его прямого ответа.

Щелчок — и я, как мешок с картошкой, оказываюсь на жёстком полу багажника автомобиля. Мотор тут же взрывается, унося меня в неизвестность.