Не пара

Но вслух отвечаю:

— Просто беседа.

Выжав из себя улыбку, смотрю на дорогу, исчезающую под капотом машины.

— Что у тебя с Мишей?

Вопрос застаёт меня врасплох.

— Ничего. — веду плечом, — А что?

— Еще не отпустила надежду обратить на себя его внимание?

Раздраженно выдыхаю. Ненавижу, когда давят на больную мозоль.

— Тебе то что?

— Ничего. — Отвечает спокойно. — Просто не для тебя он.

Воинственно вскидываю на него взгляд, пальцы на автомате складываются в кулаки. Неужели и он туда же, как и все?

— И что это значит?

— Только то, что тебе даже стараться не нужно, чтобы обратить на себя внимание. И если он не замечает того, какая ты, это только его проблемы.

Карие глаза врезаются в мое лицо, а я не сразу могу найтись с ответом. Сердце сжавшись, вдавливается в ребра, я на мгновение тону в черных зрачках.

— Еще недавно ты давал мне советы по тактике и учил как обратить на себя внимание. Что изменилось?

— Дурак был. Ты и без тактик справляешься лучше остальных.

Дышу… тяжело и глубоко. Саша лишь на миг бросает взгляд на дорогу и снова на меня.

— Во сколько у тебя тренировка?

— Через полтора часа.

— А потом?

— Потом я еду к маме. Они ждут меня в гости. А что?

— Хочу поужинать с тобой.

Пульс за секунду разгоняется до почти невменяемого.

— Зачем? — выдаю совсем уж глупое.

— Подсадила ты меня на себя.

Внутри лопается горячий шар.

— Я тебя? — выстреливаю с неверием.

— Ты-ты.

Усмехнувшись, Саша правой рукой подхватывает мою, и сплетает наши пальцы, как делал за столом.

Я замираю, потому что так обычно делают пары, а не те, кто поцеловались пару раз. Но Саша, похоже, все делает не по правилам.

Эйфория сумасшедшим потоком влетает в мозг, плавя его как серная кислота.

— Мне это конечно, льстит. Что твое Царское Величество обратило на меня внимание, — язвлю для защиты. Так проще спрятать настоящие чувства и то, как на самом деле его слова и действия резонируют во мне, — но я, пожалуй, пас.

Медленно забираю свои пальцы, хотя в действительности мне этого не хочется.

— Не нравлюсь? — оставив руку на моей ноге, он не сильно обхватывает мое колено.

Оттуда ток разлетается, как от разорванного провода. Плавит, заставляет дышать через раз.

Правильнее было бы ответить, что нет, не нравится. Но это была бы совсем уже вопиющая ложь.

— Я просто реалистка, — взяв его пальцы, осторожно убираю их на ручник, — Ты и я никак не стыкуемся. Я тебе интересна, пока ты не наешься меня. Ты же так всегда жил.

Качнув головой, Саша невесело усмехается.

— Мне тут знакомая реалистка вчера сказала, что один игрок может поменять ход всей игры.

— Игры, Саша. А жизнь — это не игра. Моя жизнь — не игра.

— Я не собираюсь в тебя играть.

— Ты уже это делаешь. Расставил свои сети и ловишь меня в них. Иначе как объяснить твое вчерашнее поведение?

Поймав мой взгляд, он снова кладёт руку мне на бедро, только на этот раз тыльной стороной ладони вниз.

— А ты не объясняй. Ты чувствуй.

Подцепив второй рукой мою, он кладет её поверх запястья, там, где обычно измеряют пульс, и я чувствую подушечками пальцев его тяжелое надрывное биение.

Точно такое же, как и моё. Немного рваное и нетерпеливое. Мои пальцы вздрагивают.

«I call her trouble, she knows exactly what she’s doing to me….Oh, I’m in trouble”

Похоже, это я in trouble…

26. На своих местах

Алиса

— Эй, это мой пирожок!

— Нет, мой.

— Мой! Дай сюда, обжора. И так съел почти все с вишней, пока я доехала.

— А надо чаще приезжать!

Показав мне язык, Петька большими укусами пытается запихнуть в рот последний пирожок. Вредитель мелкий.

Схватив за краешек, отрываю четверть и быстро отправляю себе в рот.

С Петькой если не ешь быстро, потом есть вероятность не поесть вообще.

— Зараза, — ворчит с набитым ртом брат.

— Петр, чтобы я таких слов в адрес сестры не слышал, — вступается за меня дядя Дима.

— Я тебе покажу заразу, — угрожающе встаю, выставляя руки.

Он знает, что это чревато щекоткой, поэтому подрывается с места и уносится.

— Я к Юрке, — кричит с порога, а через секунду раздаётся хлопок дверью.

Мы с родителями остаемся втроем.

Когда Петьки нет дома создаётся ощущение, будто святые дом перелетели. Тишина-а-а…

— Еще чаю, дочь? — интересуется заботливо мама.

— Нет, мам, я поеду уже.

— Ладно. Я тут тебе втихушку отложила пирожки в ланч бокс.

Поиграв бровями, достает из холодильника заначку.

Мне тепло-тепло становится.

Было время, когда мама забывала о нас с Олей. Или забивала, как говорил папа. Я с ним не согласна, потому что тогда это был её способ избежать реальности, и вовсе не злюсь на неё. Времена были тяжелые, но мы справились. Потом, когда появился дядя Дима, все изменилось. Мама сама изменилась. Стала счастливее, самобытнее, и больше того ужаса, что был в моем детстве не происходило. Я стала чувствовать себя нужной.

— Спасибо тебе, мамуль. Ты лучшая.

Пока я обуваюсь, мама стоит рядом и следит за каждым моим действием. Накинув через плечо сумку, улыбаюсь ей.

— Алиска. Ты сегодня какая-то другая, — задумчиво всматривается в мое лицо.

— Какая другая?

— Светишься. Улыбаешься каждую секунду.

Черт, это так видно, да?

Небрежно пожимаю плечами.