Не пара

Оторвавшись от меня, она всхлипывает и кивает.

— Найду. Все найду. Они в браузере сохранились.

— Ну тогда поехали.

— Вместе? — Шмыгает не эстетично носом.

— Конечно. Нам нужно быстро, а быстро делается вместе.

Нахмурившись, Яна несколько секунд раздумывает, а потом согласно кивает.

— Ладно. Едем.

Оставив ее в надежных руках, я отправляюсь домой готовиться к выступлению моих малышей.

Я уточнила у комиссии сможем ли мы выступать и нам дали зеленый свет. Расслабившись, вечером мы собираемся на еще одну репетицию, а сна следующий день все красивые, взволнованные перед предстоящим выступлением едем в танцевальный зал.

В том, что обвинить в плагиате детскую группу не смогут, я уверена на двести процентов, так как придумывала все движения сама.

— Алиса, тебе нравится моя прическа? — Спрашивает кудряшка Эмилия, пока мы едем в арендованном автобусе.

— Очень, ты красавица.

— А я?

— А я?

Летит в меня со всех сидений.

Умиленно обвожу моих ярко накрашенных котят взглядом. Их мамы постарались на славу. Все выглядят бесподобно, и главное в тему. На девчонках костюмы уличной тематики, прически с начесами, и стрелки.

— Вы все у меня очень красивые!

— Я так волную-ю-юсь. — Мандражирует Катюша. — Спать не могла. Так хотела выступить.

— И я не спала почти. Там же столько людей. А мы как настоящие артистки.

— Нас снимать будут!

— Говорят, приедет певец какой-то!

— А-а-а-а-а.

Девчонки активно переговариваются, обсуждая предстоящее выступление, а я проверяю сообщения. Сегодня должен приехать Саша. Он вернулся еще вчера и пообещал, что будет на конкурсе.

Я, как и мои девчонки тоже мандражирую. И за них. И за себя.

За них — чтобы хорошо выступили, а за себя — ну потому что четыре дня не видела его. А это много, как показывает практика.

Вот только когда мы приезжаем, оказывается, что зря я расслабилась раньше времени.

32. Планы меняются

Саша

Народу тьма.

Под ногами мельтешат раскрашенные дети, за ними носятся с расческами их матери. Из колонок грохочет музыка, а ведущий проверяет микрофон. Дурдом.

В очередной раз набираю Алису. Скидывает.

Да что ж такое, малышка? Где тебя найти-то в этом муравейнике?

Взбираюсь вверх по ступеням, сканируя огромный зал и нахожу. Не сразу догоняю, что не так, а спустя пару секунд наблюдений понимаю.

Алиса стоит напротив стола жюри и что-то эмоционально им втолковывает. Вместо привычного озорства у нее на лице неприкрытый гнев. Глаза мечут молнии, а сама она выглядит разъяренной тигрицей, готовой раскромсать их в клочья.

Сойдя вниз, направляюсь к ней.

— Как вы можете так поступать с детьми? Неужели нельзя было мне позвонить заранее? — требовательно поднимает голос.

Подхожу и становлюсь позади неё, пытаясь вникнуть в суть происходящего.

— Мы долго рассматривали наше решение и окончательно приняли его только сегодня утром, — сжав губы, отвечает престарелый мужик по центру.

— Так почему не позвонили утром? Я же специально уточнила, чтобы не произошло вот этого, — нервно всплескивает руками Алиса. — Как мне теперь детям объяснить, что их сняли с конкурса? Вот идите сами и объясняйте.

— Так, девушка, успокойтесь, иначе это будет ваш последний конкурс, — отмахивается от неё выдра, сидящая справа от лысеющего «Писарева».

— Да мне все-равно, — взрывается малышка, угрожающе ставя ладони на стол прямо перед ними, — Вы не имеете права так поступать с детьми. Ладно бы это был взрослый коллектив. Но дети!

— И что?

— Что? Они ждали этого дня! Дайте им хотя бы просто выступить, вне конкурса. Они же готовились, — срывается её голос.

Три остолопа переглядываются, и по их недовольным физиономиям уже можно прочесть, что выступать никому они не позволят.

— Извините. Но пока с вашего коллектива официально не будет снято обвинение в плагиате, мы не можем допустить вас к конкурсу.

— Да какое обвинение? Ничего не доказано.

— Девушка, или вы сами отойдете, или мы вызовем охрану.

— Да пошли вы вместе со своей охраной.

Алиса собирается еще что-то сказать, но я мягко обхватываю её локоть.

— Тихо, тигрица, вам еще побеждать здесь, иди сюда, — под прицелом трех недовольных пар глаз, отвожу её от шакалов подальше.

— Саш? — заметив меня, Алиса растерянно оглядывается.

— Привет.

— Привет, — проведя по волосам, рвано вдыхает и выдыхает.

— Что случилось?

— Детей моих не допускают к конкурсу. Из-за обвинений. А предупредить заранее не могли, — втянув носом воздух, резко стирает скатившуюся по щеке слезу.

— Ну, ты чего? — поднимаю её лицо за дрожащий подбородок. — Люди свиньи. Так бывает.

— Угу. Ты это моим девочкам скажи, — силится сдержаться, но проваливает попытку и начинает плакать. — Они так ждали конкурс, Саш. — судорожно вздыхает, — Ты не представляешь, как они хотели выступить. Мечтали, что на них смотреть будут, хлопать им. Первое выступление, понимаешь!

Всплеснув руками, прячет лицо в ладонях.

— Ну все-все, — прижимаю её к себе, потому что её слезы как нечто, к чему я оказываюсь не готов.