Не пара

— Ей девятнадцать. Ты в девятнадцать влюбилась на всю жизнь и решение за вас с Давой приняла как кому дальше жить.

Оля затихает, а я швыряю зажигалку на подоконник.

Блядь…

— Прости. Не мое дело это. Но я к тому, что Алиса сама решает где ей проводить время.

— Знаю, — сдержанно выдыхает. — Но Мишка для нее все. Ты даже не знаешь, как сильно она любит его. Что я только не делала и как не говорила с ней, пытаясь переключить на другого и объясняя, что Миша просто, как брат. Он старше вдвое и точно не для нее. А она уперлась рогом и все. У нее даже альбом есть с их расписанной наперед жизнью. Она как-то лет в тринадцать вырезала из фотографий головы его и ее, и дорисовала тела, делая человечков. Так там свадьба, дети и любовь до гроба. Понимаешь, о чем я? Он слишком много для нее значит. И если вчера эта Настя ее обидела, я боюсь, чтобы Алиса не решилась на что-то такое, о чем сегодня уже пожалеет. У нее возраст такой. Максимализм шпарит во всю. Вдруг пошла куда-то в клуб, и на зло с кем-то…спуталась.

Голос Ольки ломается, а я тушу так и не выкуренную сигарету.

Вспышками в мозгах то, как она с Мишей на балконе нежничала. «Ты говорил найти себе кого-то. Вот я и нашла. Целую.»

В груди черная воронка раскручивается и первое, что хочется — это разбудить ее и прямо задать вопрос — со мной вчера в постель легла из-за него?

От этой мысли горло перехватывает и давно забытое чувство ревности пасть оскаливает.

— Саш, зайди пожалуйста к ней, может она Мише просто не открыла. А тебе откроет. Я просто очень волнуюсь за нее.

— Зайду. — Выдавливаю на эмоциях.

— Ты прости, что дергаю, — извиняется, видимо решив, что я из-за нее психую.

— Нормально все. Адрес давай.

— Скину сейчас. Отзвонись потом, ладно? И если она дома, скажи чтобы телефон включила.

Разговор сворачиваем, и я откидываю телефон на стол. Опираюсь ладонями на подоконник, чувствуя, как внутри трясет прямо.

Вибрации волнами от верха вниз катятся и обратно.

Стоны Алисы фантомными призраками раскурочивают память, глаза эти её полные доверия, улыбки и «Саш» выворачивают наизнанку.

Блядь, не могла она сделать это на зло Помазову. Не могла же!

Я в тринадцать лет тоже из порно журналов баб вырезал, но это не значит, что жить с ними мечтал.

Иду в зал и одеваюсь в спортивные штаны и майку. Мне надо проветриться.

Обуваю кроссовки и уже опускаю ручку, когда сзади звучит тихое

— Саш?

Резко оборачиваюсь. Алиса, укутанная в простыню, растерянно выглядывает из спальни.

— А ты куда?

Волосы растрепаны, лицо нежное немного заспанное. А пальцы стискивают белую ткань, из-под которой виднеются вершинки груди.

Стиснув зубы, киваю ей на комнату.

— Иди спи. Я скоро приду.

Синие глаза с немым вопросом проходятся по мне, Алиса крепче сжимает простынь.

— Что-то не так?

— Мы потом об этом поговорим. Спи пока.

Развернувшись, выхожу за дверь и спускаюсь вниз.

На спортивной площадке долго вишу на брусьях, силой приводя растрепанные нервы в норму.

Умом понимаю, что в ее возрасте каждая проблема кажется смертельной, и некоторые могут пойти на секс в отместку. Но внутренние ощущение сильно этому протестуют.

И хоть меня адово напрягает обильное присутствие Миши в жизни Алисы, ее поведение со мной сильно отличается от того, когда делают что-то на зло.

Спрыгнув с турника, сгибаюсь пополам и растираю грудную клетку.

Либо Битеев ты потерял сноровку и разучился читать девушек, либо просто вспомнил, что любимую девушку можно ревновать по-настоящему.

Не так, как с было у меня с Кристиной. Когда она затевала флирт с другими мужиками у меня на глазах для того, чтобы потом поебаться на острых эмоциях. У нас с ней вообще отношения состояли из похоти и вызова друг другу. Надоело быстро. Полгода такого токсика и меня уже тошнило.

Других я не ревновал. Повода не давали, а если и пытались, то я быстро пресекал. Всегда давал выбор — или я, или другой. Терпеть выебоны не буду, мне эти эмоции ни к чему.

В адрес Алисы же само всё кипит. Потому что я её уже своей вижу, а возможный факт того, что она затеяла игру на зло Мише, выбивает почву из-под ног.

Пнув носком кроссовка траву, отправляюсь домой. Пусть скажет всё, как есть. Первый пар спустил здесь, дальше уже способен общаться не на повышенных.

Поднявшись в квартиру, захожу внутрь, и разувшись отправляюсь в спальню.

В этот момент звонит снова Оля.

— Ну что, ты сходил? Дома она?

Торможу на пороге, оглядывая пустую комнату. Сумки и одежды нет. Кровать аккуратно застелена.

Желудок морским узлом скручивает.

Блядь…

— Нет, Оль. Нет её.

40. Карусель

Саша

Давай же, ответь на звонок, Алиса!

Телефон она включила, но звонки мои игнорирует вот уже какой час подряд.

После разговора с Олей пришлось уже в действительности заезжать к Алисе домой, но её там не оказалось. Нутром чувствовал, что пусто в квартире.

А больше номеров кому позвонить у меня нет.

— Битеев, где тебя носит? — рычит в трубку Вайс, когда я задерживаюсь к началу рабочего дня, — У нас встреча через пол часа.

— Уже еду, Юрий Анатольевич. В пробке застрял.

— Ищи другую дорогу, иначе я застряну костью у тебя в горле.

Сука, мудак.