Не пара

Мысленно отправляю его на три буквы, потому что тренер этот мне совсем не по душе. Как по мне, ему не хватает человечности и любви к детям, но моё мнение, естественно, никому не интересно.

Сбросив вызов, виновато смотрю на Сашу.

— Ресторан похоже, отменяется.

— Я понял. Куда ехать?

С благодарностью выжимаю из себя улыбку и диктую ему адрес.

На ходу развернув машину, Саша кладет ладонь мне на колено.

— Что случилось?

— Опять Петька влип куда-то.

— Часто влипает?

— Очень, — вздыхаю тоскливо. — Вообще не понимаю, что с ним. Нормальный ребенок был, а это прямо с ума сходит. То с одним дерется, то с другим.

Вечно куда-то вляпывается. Хотя что говорить, я тоже в его возрасте могла подраться. Мама за голову хваталась, сравнивая меня со всегда спокойной и уравновешенной Олей. «Бешеные» гены, похоже, достались нам с ним одни и те же.

— Пубертат скоро, это нормально. Установление личных границ и формирование себя, как личности. Пацан растет, что ты хочешь, Алисён.

— Чтобы я за него не волновалась. А как не волноваться, когда дерутся?

— Драться просто надо правильно. Чтобы и самому не пострадать и другому ощутимый ущерб не нанести.

Наверное, так и есть. Но я бы предпочла, чтобы он не дрался вообще.

Когда я приезжаю, Петька встает раньше, чем я успеваю дойти до скамейки в зале. Схватив свой рюкзак, гневно топает в мою сторону.

— Привет, — взволнованно осматриваю его, а когда хочу обнять, брат проходит мимо, — Эй, не надо на мне свою злость срывать.

— Хочу и срываю.

Выходит на улицу и собирается направиться в сторону остановки, но я хватаю его за рюкзак.

— Нам сюда, — подталкиваю к мерседесу.

Если он и удивляется, то не демонстрирует этого.

Открыв ему дверь, пропускаю внутрь и ныряю следом на заднее сиденье. Не могу оставить его одного в таком состоянии.

— Петь, это Саша. Ты можешь помнить его, вы пару раз виделись. — Петя неопределенно ведет плечами, — Саш, это Петя, мой ураган Петрина, младший брат и заноза в одном месте, — намеренно дразню его, вызывая на привычные эмоции, но Петька не ведется.

Хмуро встречается с Сашей взглядами.

— Драсти.

— Здоров, — поворачивается к нему Саша и тянет руку для рукопожатия. Брат с секунду поразмыслив, неохотно жмет. — Как дела?

— Нормально.

Когда мы трогаемся, сажусь поближе. Хочется обнять его крепко-крепко и растопить этот слой недоступности. Он похож сейчас на ежонка, свернувшегося в клубок и угрожающе выставившего невидимые иголки.

Вот и как к нему пробиться?

— Расскажешь из-за чего подрался?

— Нет, — утыкается носом в окно.

Я вздыхаю.

— Из-за того мальчишки снова? Как его? Егор?

— Он не мальчишка. Он еблан.

— Петь, — возмущенно округляю глаза, — ты где слов таких набрался?

— Ой, как будто ты такими не выражаешься?

— Не выражаюсь. И вообще… почему он еб…почему ты так его называешь?

— Потому что так и есть, — ворчит недовольно, — Он вечно подножки мне ставит в игре. Обзывает доходягой и безногим.

— Чего? — теперь уже мне хочется назвать этого мальчишку ебланом. Взорвавшись всеми красками праведного гнева, поворачиваюсь к брату, — Так, мы едем обратно и будем разбираться.

— Нет. — враждебно оборачивается, — Тогда будет выглядеть, что я настучал. Я сам ему накостыляю.

— Ты уже накостылял. Вон синяк на скуле.

Тянусь, чтобы осторожно пощупать, но Петя отталкивает мою руку.

— Заживет. Не надо ему ничего говорить. Просто… я играю хуже него, и знаю это. — в голосе смирение и такая хорошо припрятанная печаль, что мое сердце с жалостью сжимается.

Знакомо мне это чувство. Когда ко мне приходят новые девочки, они тоже иногда психуют, что знают танцы хуже тех, кто ходит дольше.

— Ну так ты же позже пришел, — пытаюсь объяснить, — Учишься только. Догонишь его.

— Угу. Только он тренируется с батей своим, — зло усмехается, — У них поле дома. Вот и играет хорошо. Его в команду возьмут, а меня нет.

— Так и ты тренируйся больше.

— Где? На поле, что у нас во дворе, мужики играют, и бутылки вечно разбитые валяются.

Это факт… Там не вариант.

Пока пытаюсь придумать что ответить, Саша делает это за меня:

— Если вопрос в поле, то это не проблема. Я могу организовать тебе каждый день поле на час. С нормальным газоном, без бутылок.

— Как? — все тем же ворчливым тоном кусает Петька.

— У меня в ЖК можно арендовать футбольное поле. Если это будет в семь или восемь вечера, могу присоединяться к тебе и будем гонять мяч вместе. Я в детстве тоже в команде играл, кое-что умею.

Заерзав на сидении, Петя с недоверием смотрит на меня, а потом на Сашу.

— А так можно?

— Ну, я же предлагаю, значит — да. Но если тебе есть с кем гонять, можешь брать их.

— Нет. Папа поздно приходит, — бурчит Петя, но видно, что предложение его цепляет.

Я с щемящей благодарностью встречаю в зеркале взгляд Саши.

«Спасибо», шепчу ему губами, а он в ответ подмигивает.

Поразмыслив, брат выпрямляет спину и уже менее воинственно, но с присущей ему прагматичностью уточняет:

— А дорого?

— Тебе бесплатно.

— Почему?

— Потому что у тебя привилегии. Сестре потом вместо спасибо шоколадку купишь, — ухмыляется Саша, — Она знаешь какие любит?

— Знаю, — стреляет в меня взглядом Петя. — С цельным лесным орехом.