(не) пара для альф

Я едва нашла силы выйти из воды, было желание просто лечь на берег моря и не вставать. Села на корягу, а затем сползла вниз, облокотившись на нее, и смотрела на море. Сил на возвращение домой не осталось, поэтому я, вздохнув и откинув голову на дерево, закрыла глаза.

— Можно я тебя отнесу? — раздался над головой голос Артура. Сердце в испуге бешено забилось, горло перехватило спазмом. Хотела было отказаться, но поняла, что сил действительно нет, и просто кивнула.

Мужчина обошел корягу и, наклонившись, обдал меня запахом одеколона. Аккуратно поднял на руки, прижал к себе, а мне было настолько неловко, что щеки горели огнем.

Мы оба молчали, хотя не отрицаю, что в его руках мне было очень спокойно. Неожиданно для себя я устало прислонила голову на его плечо. Глаза сами начали закрываться.

— Не спи, тебе ещё поесть надо и принять лекарства, — негромко произнес Артур.

— Угу, — потерла глаза, борясь со сном.

Он сразу отнес меня в ванную. Закрыв за ним дверь, я встала под душ, смывая остатки сна и больничный запах. Завернувшись в халат, пошла в спальню, одела чистое белье. Всю грязную и больничную одежду, включая халат, понесла в кухню, чтобы запустить стиральную машину. Мне казалось, что от вещей сильно пахло больницей, лекарствами и антисептиками.

На кухне орудовал Урга, Прошка сидел на стуле и громко муркал. Как будто что-то говорил деду, а тот согласно кивал или даже отвечал.

— И о чём идёт речь? — заинтересовалась я, укладывая белье в машинку и запуская стирку.

— Прошка говорит, что баня — это хорошо, но надо позвать банника. Тогда баня не только мыть будет, но и лечить.

— Что? — я села за стол в кухне и передо мной становились тарелки.

Дальше пошла порция еды для котенка и только потом для деда. Он сел напротив меня и посмотрел, словно изучал мое состояние.

— Кот — это домовой, дух его живёт в Прошке, — вроде пояснил, но ясно не стало.

— Домовые и банные — это сказки! — покачала в отрицании головой.

— Ну не скажи, сказки это то, какими их описывают. Они редки, я-то вон, сколько живу, второй раз вижу духа домового, а уж банника и не видел, — пожал плечами дед.

— Ну и в чем разница? — я начала есть, разглядывая котенка.

— Ты подобрала котенка, спящий дух дома — домовой, теперь может вселяться в него. Будет нам помогать, дом беречь.

— А с Прошкой все будет в порядке?

— Это добровольный союз, не беспокойся. Как только кот вырастет, у домового сил станет больше.

— А банник? У меня же нет бани…

— Будет, позовем духа, может и откликнется. Домовой нам обряд подскажет, — дед все съел и с неодобрением смотрел на мои ковыряния в остатках второго.

Вздохнув, забрал тарелки и сунул мне кружку с травяным настоем.

— Таблетки все в спальне, вода там тоже есть.

— Хорошо, спасибо, — допила настой и зевнув, пошла к себе. Закинув таблетки в рот, запила водой и, упав на кровать, моментально уснула.

Разбудил меня мерный перестук молотков на улице. Нахмурилась, думая, что так и не оплатила услуги и расходы Артура. Надо не забыть спросить… Ещё сегодня надо с дедом посмотреть поляну для пчел.

Натянув на себя теплую кофту, я пошла во двор. Пока помню, надо спросить, сколько я должна, а то уже как-то неудобно даже.

Пройдя по дому и не обнаружив в нем даже кота, вышла через открытую дверь и замерла на крыльце.

Старого сарая не было. Он был полностью переделан под полноценный гараж. Облупившийся кирпич был спрятан под облицовочным камнем, огромные ворота, дверь отдельно от них. Несколько окошек под самой крышей, которая теперь была покрыта мягкой черепицей. Я прошла сбоку и остановилась возле бокового навеса возле гаража. В нем было полно дров, а ещё неожиданно обнаружилась крепкая железная лестница с деревянными ступеньками и перилами. Лестница вела к двери, проделанной в крыше гаража. Из нее торчала труба, значит, внутри даже есть печь, сделала выводы я. Да и навес был чисто символический, над ним была тоже выстроена надстройка. Она продолжала крышу гаража.

Недолго думая, я поднялась по лестнице. Открыв дверь, попала в небольшой коридорчик. В нем лежал соломенный коврик, на котором стояла обувь деда. По стенам висели крючки, на них уже была развешана уличная одежда.

Из этой символической прихожей вели две двери, одна в комнату над гаражом, а другая — в надстройку под навесом. Потянув на себя первую дверь и скидывая тапочки с ног, я вошла в комнату, заставленную старой и простой мебелью. Её пол был застелен домоткаными половиками, а стены увешаны рисунками карандашом и старыми фотографиями. Я так увлеклась осмотром, что не заметила деда, сидящего за столом, который сейчас рассматривал меня.

— Я тебя не заметила, — я растерялась и нерешительно замерла.

— Ты зачем тапки сняла? — Урга встал и, пошуршав в шкафу, достал оттуда нечто цветное.

Нагнувшись, быстро натянул мне на босые ноги теплые носки.

— Почему ты тут? А как же комната в доме? — присела на небольшую софу.

— Встаю рано, ложусь рано, топаю, тут же я тебе не помешаю, — спокойно отреагировал дед.

— Мне как-то неловко…