( Не) пара для вампира (СИ)

Не зверь, а именно её человеческая часть — ни Хант, ни Лемейн вовек не смогли бы приблизиться к вампиру, которому она дала согласие на помолвку. К тому, кто загонял её в силки, как заветную добычу, не останавливаясь ни перед чем на своём пути.

Как же она жалела, что промахнулась, и не всадила кинжал ему в сердце по самую рукоять! Впрочем, без толку: сердце у аристократа отсутствовало.

К тому моменту, когда Орэ кончил своё грязное дело и придавил её тяжестью разгорячённого влажного тела, бессмертная не спускала глаз с оружия, воткнутого в столешницу.

В отличие от жениха, у неё сердце было. Не бессмертное вопреки тому, как величали себя вампиры. После того, что сотворил с ней герцог, хотелось вырвать его из груди и растоптать.

Лишь бы ему больше не достаться.

— Я запрещаю тебе причинять себе вред и пытаться покинуть спальню, — проследив направление её взгляда, ударил приказом Орэ. — В остальном можешь быть свободна.

Едва получив волю, тело Николь сжалось в комок.

Девушку заколотило так, что зуб на зуб не попадал. В последний раз она чувствовала себя настолько ужасно на пороге летаргии из-за перехода. При мысли, что и тогда виной всему являлся высокородный, маркиза с трудом сдержала рвотный позыв.

Увы, она не могла ни вывернуться, ни заплакать, ни закричать.

Вампир оставил после себя пустоту и пепелище.

— Мне нужно к лекарю, — как ни в чём не бывало заметил герцог.

Он приподнялся на вытянутых руках и поморщился: не затягивающаяся из-за серебра рана на плече кровоточила и доставляла ему беспокойство.

— Когда я вернусь, мы продолжим, так что приведи себя в порядок.

Маркиза Бертье не удостоила жениха вниманием.

Внушение ослабляло и её, и зверя, поэтому тёмная сущность уже не могла защищать вампирессу. Травма от изнасилования слилась в ней с откатом от ментального влияния и обрушившимися в миг эмоциями.

Николь хотелось зареветь и зарычать, чтобы выпустить боль, но глаза оставались сухими, а сорванное горло саднило и сипело.

Пошатываясь, девушка поднялась, подошла к столу и, с трудом вытащив из дорогой древесины клинок, провела по острию подушечкой пальца. Не питая иллюзий, замахнулась, но всадить его себе в грудь, конечно, не смогла — руки, словно чужие, остановились в считанных сантиметрах от плоти.

Стиснув зубы, бессмертная отшвырнула бесполезное оружие на стол.

Изнурённый долгими внушениями разум соображал лихорадочно.

Всё ещё трясясь, как на морозе, вампиресса подошла к окну, распахнула створки, чтобы разогнать спёртый воздух. Попыталась шагнуть за пределы рамы, но вновь упёрлась в невидимую стену.

Чертыхнувшись, вошла в ванную. Через золотистое зеркало на неё смотрела измученная миниатюрная девушка, похожая на привидение. Посеревшая кожа, затравленный взгляд, искусанные в кровь губы, надорванная на плече прозрачная сорочка.

Грудь опять сдавило тошнотой, и Николь пришлось опереться ладонями о бортик широкой бронзовой ванны, чтобы не упасть. Пару минут ушло на то, чтобы побороть припадок и продышаться.

Затем вампиресса включила воду. Хотелось смыть с себя запах, пот и прикосновения ненавистного мужчины, пусть ради этого придётся содрать кожу. Маркиза остервенело тёрла мочалкой тело, когда на пороге ванной показались служанки.

— Вам помочь, маркиза? — тихо спросила Айла, будто могла знать, что с ней приключилось.

Первым желанием Николь было закричать «Убирайтесь, предательницы!» и швырнуть в девушек чем потяжелее, но бессмертная сдержалась и произнесла не своим голосом:

— Да, мне нужна помощь, — потоптавшись на месте, служанки подошли и опустились на колени, приняли из рук госпожи флаконы с мылом и душистыми маслами.

Вампиресса только того и ждала: когда освободились руки, схватила Весену за плечи и повалила в воду, где впилась в горло девушки клыками и сделала несколько жадных глотков крови. Алая жидкость согрела и уняла дрожь, прояснила мысли.

Весена лишь приглушённо пискнула, а вот более сообразительная Айла отскочила в сторону и бросилась в сторону двери, когда её догнало внушением маркизы:

— Сядь и веди себя тихо, как мышка, ты мне понадобишься.

Замерев, брюнетка повернулась, подошла к госпоже и присела на маленький круглый пуф, стоявший возле ванны. Глаза девушки выдавали суеверный ужас, пока она наблюдала, как Николь восстанавливала силы и расправлялась с её подругой.

Насытившись, зверь зашевелился в груди, нашёптывая и соблазняя иссушить служанку до дна, а после свернуть ей шею. С чего бы кого-то жалеть в поместье, где Николь никто ни разу не пожалел?

Где обе девушки бросили её на растерзание по первому слову своего господина. Реши Орэ держать невесту не внушением, а руками служанок, те и бровью бы не повели.

Зажмурившись от страшной боли, искалечившей даже истинную суть, не то, что её саму, Николь отпустила Весену, пока та ещё дышала. Марк не позволил бы ей уподобиться жениху и превратиться в бездушное чудовище. Марк никогда бы не сдался и не изменил себе. Как и её отец — лорд Бернард Бертье.

— Помоги мне собраться, Айла, — велела маркиза, поднявшись из пены.