( Не) пара для вампирессы (СИ)

Невысказанные вопросы грозили разорвать голову, как перекачанный воздушный шар. И слова Николь ясности не добавляли. Хотелось схватить её за плечи, встряхнуть и выудить все ответы один за другим. Однако что-то в бесцветном голосе и потухших глазах вынудило меня отложить разбор полётов.

— Сменим маршрут, — обратился к водителю, время от времени поглядывавшему на нас в длинное зеркало заднего вида.

Не знаю уж, что он мог найти в пассажирах такого любопытного, кроме хмурой опустошённости на бледных лицах. Разве что миловидную девушку, которая, как ни странно, тоже имела отражение.

— Пункт назначения — Шэйд-парк, — бросив на меня ещё один быстрый взгляд, мужчина кивнул, и мы утратили друг к другу интерес.

Задумавшись, я уставился в окно, пересчитывая мелькавшие высотки. Ладонь Николь согрелась в моей руке. Заметка для ментального бестиария: голодные ослабленные вампиры теряют тепло и становятся ледяными, как мертвецы, в то время как сытые поддерживают постоянство температуры кожного покрова.

Марк Кросс, «Записки юного вампиролиста».

Интересно, мёртвые они всё-таки или живые?

В голове против воли возникла сцена с привязанной к стулу Николь и яркой лампой, светящей ей в лицо и заставляющей щуриться. Я, конечно, буду в шляпе, как у детектива, и с блокнотом. И пока хоть один вопрос остаётся без ответа, девушка не обретёт свободу. Разве что упрыгает на стуле под шумок.

Н-да. Кажется, кровопотеря и удар головой сказываются. Встряхнув волосами, отогнал непрошеные мысли, такими темпами грозившие перерасти в эротические фантазии.

— Ты не замёрзнешь, Николь? — спросил скорее из вежливости, чтобы прервать гнетущую тишину. Вампирша улыбнулась и коснулась плечом моего плеча.

— Мы не так восприимчивы к перепаду температур, как вы, — пояснила она, приблизившись и с опаской поглядывая на водителя. Впрочем, радио и приглушённый гул асинхронного двигателя поглощали шёпот подруги. — Мы ощущаем мучительный холод от слабости и голода, в ином случае низкие температуры не могут навредить нам.

— Славно, — кивнул в ответ, отметив, что ей, кажется, стало легче.

Э-мобиль затормозил, мы произвели перерасчёт и попрощались. Покинув тёплый салон, остались одни перед просторным безмолвным парком.

Парадокс, но Манополис — очень зелёный город.

Небоскрёбы, каждый год бьющие новые рекорды высотности, позволили освободить пространство под парки и зоны отдыха. В свою очередь прогрессивные виды транспорта и внимание к пошатнувшейся после климатического коллапса окружающей среде превратили крупнейшие из них в миниатюрные заповедники.

После передела мира экологическое законодательство ужесточилось до крайности, что сделало возможным появление мест, подобных Шэйд-парку.

Задумавшись, я не заметил, что мы стоим у одного из боковых входов — заробев, Николь не двигалась с места и вглядывалась в мягкий осенний полумрак, разбавленный холодным белым светом фонарей.

Осенний, к слову, понятие старого мира. Осени как таковой не осталось после смещения материков, когда произошёл сдвиг времён года. Сезонов в мире теперь только два: холодный и тёплый. Жаль, мне нравились прежние лиричные названия.

Кстати, о лирике: прохладные кончики пальцев коснулись тыльной стороны ладони. Словно ища защиты и поддержки, Ник обратила на меня потерянный взгляд из-под ресниц. Покорённый робкой трогательностью, я взял вампиршу за руку. Она отвернулась, пряча благодарную улыбку. Не разнимая рук, мы вошли в центральный парк Манополиса.

Глава 9

Шэйд встречал нас спокойным безмолвием.

Пожалуй, увидеть его таким пустым и безмятежным — редкость, характерная позднему часу, когда все адекватные люди уже давным-давно разбрелись по своим апартаментам и постелям. Мы прогуливались по широким освещённым дорожкам и дышали холодным октябрьским воздухом.

Я не без зависти поглядывал на Николь, которая с лёгкостью обходилась без шапки и перчаток, словно пронзительный ветер, трепавший снежно-белые в свете фонарей локоны, ничуть не беспокоил её. Я вот скучал по тёплым аксессуарам, оставшимся дома, и прятал нос в шарф, принимая мрачный вид.

— Хочу задать тебе вопрос, — признался, когда Николь расслабилась и отпустила мою руку. Телесная память хранила невесомые прикосновения, и мозгу почему-то нравилось заострять на них внимание.

«Хрен с ним, пусть заостряет», — великодушно разрешил я, поддаваясь лёгкой апатии, напавшей после неприятной встречи с темноволосым незнакомцем.

— О нём? — в два счёта раскусила Николь и повела плечом.

Я ощутил укол совести, но дело принимало скверный оборот и требовало разъяснений. И раз уж я так подставился, то, по крайней мере, имел право знать правду. Кивнул в ответ на долгий взгляд. Девушка вздохнула.

— Зачем ты пошла за ним? Разве тебе не хватило предыдущего раза?

— Это был не мой выбор, — Николь горько усмехнулась. Губы дрогнули, но вампирша совладала с собой. — Он подчинил мою волю себе. На время, но всё же. Не знаю, испытывала ли я подобное отвращение. Будто кто-то влез в меня и вывернул наизнанку… А затем превратил в свою марионетку — безвольную и послушную. И я могла только смотреть.