Не первый раз замужем

Перелет прошел нормально, не считая того, что сопровождающий Никиту человек категорически не хотел вступать с ним в беседу, сколько тот ни старался. Он отделывался короткими «да» и «нет», и не более того. В конце концов Никита махнул на него рукой и, удобно устроившись в кресле, заснул.

– Дамы и господа, просьба пристегнуть ремни. Наш самолет идет на посадку, – услышал сквозь дрему Никита и открыл глаза.

– Мы прибываем в аэропорт Шереметьево-2. Самолет совершит посадку в 14 часов 40 минут по московскому времени. Температура воздуха в Москве плюс 24 градуса. С вами был экипаж российской авиалинии Аэрофлот. Командир корабля Кошелев Игорь Иванович благодарит вас за то, что вы выбрали нашу компанию для перелета. Всего доброго.

Стюардесса повторила все сказанное на английском языке и, лучезарно улыбнувшись, вышла из салона. Никита посмотрел в иллюминатор и увидел взлетную полосу. «Ну вот, кажется, я дома», – подумал он и пристегнул ремни. Его сосед сделал то же самое, даже не глядя в его сторону.

«Вот послал же бог попутчика, – посетовал Никита, искоса посмотрев на строгое лицо сопровождающего. – Хорошо, что мы сейчас расстанемся и я больше никогда не увижу этой каменной физиономии!»

Глава 32

– Ты? – испуганно посмотрев на женщину, стоящую на пороге, выдохнула хозяйка дома и отступила назад. – Зачем явилась? – обретя контроль над своими эмоциями, уже почти спокойно, но достаточно грубо спросила она.

– Я пришла сообщить тебе, дорогая, что жива и здорова. И что твоя затея с поджогом дома провалилась с таким же грохотом, как и первая, – лучезарно улыбаясь своей лучшей подруге, проговорила Нина и смело шагнула в дом.

– Не понимаю, о каком поджоге ты говоришь? – вскинула Тамара брови.

– Тома, я тебя умоляю, не нужно хоть сейчас, когда мы с тобой вдвоем, ломать комедию, – сморщила Нина носик. – Ты прекрасно понимаешь, о чем речь. Утопить меня не получилось, сжечь тоже – какая досада для тебя и Никиты, моего бывшего муженька!

Тамара смотрела на Нину прищуренными глазами и ничего не говорила. Было такое впечатление, что все, о чем сейчас идет речь, совершенно ее не касается. Лишь красные пятна, выступившие на щеках и шее, выдавали ее внутреннее волнение.

– Кстати, мне не терпится услышать подробности о том, как ты меня узнала. Может быть, разрешишь мне войти в дом? – спросила Нина и бросила на подругу насмешливый взгляд. Ее бравада была, конечно же, показной, и на самом деле девушка готова была умереть от обиды, досады и боли, которые поселились в ее груди с того самого момента, когда она прочитала отчет частного детектива. – Так ты разрешишь войти или будешь держать меня на пороге? – повторила Нина. – Мне не терпится услышать от тебя подробности.

Тамара посмотрела на подругу долгим, ненавидящим взглядом.

– Ты хочешь все знать? – спросила она и, не дожидаясь ответа, дернула плечом. – Что ж, изволь!

Она нервно усмехнулась и, резко развернувшись, прошла в гостиную. Нина решительно последовала за ней. Хозяйка дома подошла к бару, заставленному бутылками разных мастей и калибров. Она торопливо отвинтила пробку у бутылки с коньяком и наполнила большой пузатый бокал.

– Будешь? – не глядя в сторону Нины, спросила она, показывая на спиртное.

– Спасибо, нет, – коротко ответила Нина и села в кресло. Она смотрела на свою подругу и в глубине души надеялась, что сейчас Томка расскажет ей невероятную историю, из которой будет ясно, что она вовсе не виновата в том, что случилось, а совсем даже наоборот… Но, как только Тамара начала говорить, наивные надежды Нины рухнули с невероятной быстротой, как карточный домик.

– Я всю жизнь тебя ненавидела, с самого детства, – услышала Нина глухой голос Тамары. – Ты всегда была баловнем судьбы, как сыр в масле каталась! Любимая дочка у своих родителей, хоть и уродина, но все равно – бесконечно любимая, – скривила Тамара рот в усмешке. – Я всегда думала: ну почему в жизни существует такая несправедливость?! Я, красивая, умная, хожу в тряпках с рынка, а ты щеголяешь в импортных шмотках? У нас на столе геркулесовая каша по утрам, а у тебя – блинчики с черной икрой? И все лишь потому, что моя мать в двадцать семь лет осталась вдовой с двумя малолетними детьми на руках. А у вас в доме двое здоровых мужчин, которые умеют зарабатывать деньги, – твой отец и дед. Я прекрасно помню твоего деда Гургена и помню, как он всегда баловал тебя. И знаешь, Нин, я так обрадовалась, когда его арестовали, что и словами не передать! Ну теперь, думала я тогда, и ты будешь такая же, как и я. Ведь у вас все конфисковали, кроме дома.

Тамара замолчала, выпила коньяк и налила себе еще.