Не плачь

Они были как туча и облачко. Папа грозный и какой-то тяжелый. А бабушка тихая и невесомая. И с каждым мгновением она становилась всё меньше. Я уже испугался, что она совсем растворится или превратится в маленькую птичку, вроде колибри, и, взмахнув крылышком, вылетит из этого разговора, из этого дома, из этого дня. По крайней мере, на лице у нее было написано: «Как мне всё это надоело!», а ведь еще несколько минут назад она вся светилась от радости и вдохновения.

Единственным человеком, который мог бы защитить бабушку, был я. Ведь именно я попросил Алексея найти моего брата в одной соцсети и намекнуть ему на мое существование. Фотографию, которую Алексей послал Владику, я нашел в мамином фотоальбоме. Там на задней стороне было написано: «Костик и Владик», – и еще год, когда был сделан снимок. На нем мы с братом, в одинаковых костюмчиках. Он стоит, я устроился в кресле, и вместе со мной огромная лохматая игрушечная собака, она и сейчас сидит у нас в прихожей.

Я понял, что Владик снимок получил. Но я примерз к своему месту и помалкивал. И думал совсем не о том, что происходило на кухне, а о том, что теперь вся идея с больничным представлением пойдет насмарку. После этого разговора взрослые сделаются усталыми, замученными, слегка глуховатыми, на мои вопросы будут отвечать: «Давай не сейчас?» – и обрадуются, когда я совсем отстану со всеми своими вопросами.

Короче, мир рухнул.

Но тут ожил эсминец по имени Валерий. Ему, конечно, не понравилось, что кто-то, пусть даже и близкий родственник, приходит и ни с того ни с сего портит бабушке настроение.

– Простите, – сказал он солидным голосом, – а что, собственно, здесь происходит?

Папа принял подачу:

– А то, что мне не нужно, чтобы кто-то вмешивался в жизнь моего ребенка и присылал ему фотографии, о которых он и понятия не имеет!

– Вы о каком ребенке сейчас говорите? – уточнил Валерий.

– О Владе, разумеется.

– А жизнь Кости вас не интересует, я правильно понимаю?

Папа растерялся:

– Интересует, конечно… Но я… Мы сейчас живем не вместе… Такая неприятная ситуация… Я не знаю, что сказать ребенку…

И тут он словно прозрел:

– А вы, извините, кто такой?

Валерий протянул ему руку и скромно сказал:

– Валерий. Может, чайку?

– Пойдем, Костя, я тебя в твою комнату провожу, – встрепенулась бабушка.

В коридоре она зловещим шепотом спросила:

– Твоя работа?

– Не совсем, – ответил я. – Мне просто хотелось его увидеть. Я же даже не знаю, он обо мне помнит или нет.

– Можешь не объяснять, – махнула рукой бабушка. – Дуй в свою комнату. Пусть они обсудят мировые проблемы.

Я немного посидел в комнате, но на душе у меня скребли неведомые до этого зверьки, поэтому я чуть-чуть подумал и решил, что в некоторых ситуациях подслушивать не так уж и нехорошо. Тогда я осторожно выкатился в коридор. Кого, вы думаете, я там встретил? Бабушку, крепко-накрепко припавшую ухом к кухонной двери! Видимо, мужской разговор получился увлекательным, потому что она даже не сразу заметила, что я торчу у нее за спиной.

– Что? – с вызовом шепнула она, когда поняла, что я поймал ее на преступлении.

– Мне тоже интересно, – сказал я. – Может, подвинешься?

– Вообще-то подслушивать нехорошо, – запальчиво ответила бабушка и подвинулась.

То, что я услышал, поразило меня в самое сердце.

– Смотри, – говорил Валерий. – Самое лучшее – это цирк или какой-нибудь уличный театр. Чтобы поменьше слов, побольше красок.

– У нас по соседству, – отвечал ему папа, – есть маленький частный цирк. Я как-то для них афишу рисовал. Попробую с ними договориться, если они не на гастролях.

– Должны быть не на гастролях, – поднажал Валерий.

– Если нужно – будут свободны, – пообещал папа.

16

Первые два письма с хештегом #не_плачь пришли почти одновременно. Первое писала девочка.