Не плачь

– Э-э-э… – снова заблеяла я. Похоже, блеяние и мычание становятся моими фирменными рингтонами.

Бабушке это, похоже, надоело:

– Ладно. Марш обедать!

Если и был у меня шанс всё исправить, то в этот момент его не стало.

– Ба-а-аушка… Можно я сегодня на диете посижу?

Бабушка встревожилась:

– Ты заболела? У тебя живот болит? Почему ты мне раньше не сказала?

– Нет, ничего у меня не болит…

– Не болит? Точно?

– Ну… Немножко…

У меня сердце разрывалось. Я представила себе, как бабушка готовила мне сначала завтрак, потом обед, хлопотала, стояла у плиты… Я свинья! Я ужасная свинья! Мне бы только этот день продержаться, а потом я буду есть всё-всё, честное слово! Но я не могла сказать это вслух. Только мысленно транслировала бабушке: «Завтра. Завтра».

И я бегом помчалась вверх по лестнице: скорее, скорее, в свою маленькую комнату, и дверь за собой закрыть!

Живот подводило адски. Мама у меня частенько садится на диету – смотрит, как мы с папой ужинаем, и вздыхает, – а вот я раньше никогда специально не голодала. Оказалось, ужасное ощущение. Прошло всего полдня, а у меня уже не было сил стоять или даже сидеть. Я валялась на кровати и время от времени пила воду из бутылки.

И тут меня осенило: компот! Пить же мне можно? А что такое компот? Просто вода с фруктами. Ну и немножко сахара еще, но это не считается.

Я кубарем скатилась вниз.

Бабуля что-то опять готовила, сердито склонившись над плитой.

– Баушка! – закричала я.

– О господи! – подпрыгнула она. – Что ж ты так пугаешь-то? Проголодалась?

– Баушка! У нас есть компот?

– Конечно, есть! Вон, целая кастрюля!

– Можно я возьму?

– Сейчас налью тебе.

– Нет, не надо! Я так!

– Как – так? – удивилась бабушка.

Но я уже схватила кастрюлю и потащила ее к себе.

По дороге я крикнула:

– Ужинать не буду!

– Ну, начались материнские закидоны! – только и успела ответить бабушка.

Она еще что-то кричала мне вслед, но я уже захлопнула за собой дверь и – плевать на этикет! – прямо-таки хлебала через край. Компотик был отличный! Главное, не выпить его сразу весь – мне же еще долго голодать!

Отказ от еды придал мне решимости. Я как будто стала взрослее. Теперь мне хотелось, чтобы и Олег испытал что-то похожее. И я стала думать: что еще преодолевает любовь, кроме испытания голодом?

8

Привет, Олег! Я ничего не ела целый день! Бабушка подумала, что я заболела. Но у меня всё получилось! Ура!

Теперь твоя очередь. Я подумала о том, что любовь – сильное чувство. Но не единственное. Человек всё время что-то чувствует. Есть мелкие чувства – голод, презрение, гордость. У некоторых людей они становятся главными – это неправильно. И победить их можно только более сильными: любовью или страхом. Или ненавистью, она тоже подходит. Так вот. Теперь я знаю, что голод точно можно преодолеть, если кого-то любишь.

Когда я была маленькая, я ужасно боялась разных маленьких существ. Ос, гусениц, слизней, пиявок. Или улиток.

Давай ты найдешь улитку, возьмешь ее в руки и посадишь ее себе на лицо?

Докажи, что любовь преодолевает отвращение. Если что, ты можешь отказаться. Тогда я придумаю что-то другое. Пока.

– Баушка!

– Что случилось? Что ты скачешь вокруг меня?

– А вот мне интересно… Когда у тебя была первая любовь, ты плакала?

– Что-то ты всё про любовь? Ты влюбилась, что ли? В кого? Смотри у меня, а то я тебя в подполе запру и до первого сентября не открою!

– Я тогда у тебя все зимние огурцы съем! Ну скажи! Плакала?

– Конечно! А ты что думаешь? Где любовь, там и слезы! Ой, нет, тебе это еще рано…

– А потом?

– А потом моя бабушка как-то меня за этим застукала. Спряталась от всех, сижу в курятнике, вся красная, в соплях, страдаю. А тут она вдруг входит.

– Она тебя ругала?

– Немножко. Особенно когда поняла, о чем я так убиваюсь. И сказала мне простую вещь. «Всегда, – говорит, – держи в голове, Лида, по правде ты плачешь или так, играешься. И, может быть, это и вовсе не твои слезы. А чужое на себя примерять не нужно!»

– И ты перестала?

– Ну, не сразу, конечно. Еще какое-то время пускала слезу. Но уже как-то без удовольствия. А потом и совсем сошло на нет. Потому что не мои это слезы были. Не мои.

– Ты же никогда не плачешь! Я ни разу тебя такой не видела.