Не плачь

На улице бабушка приостановилась, внимательно посмотрела мне в лицо – я смотрел на всё происходящее с восторгом и ужасом, – и решила-таки посвятить меня в план побега:

– Для начала подсластим себе жизнь. Ты сейчас сколько пирожных сможешь съесть?

В кафе она заказала себе три пирожных и кусок торта, от всего откусывала по очереди, опустошала бокалы с лимонадом, при этом заговорщически подмигивала мне, мычала от счастья и сеяла вокруг себя крошки. Единственное, что ее огорчало, – это мой скучный вид. Честно говоря, после второго пирожного я потерял интерес к сластям, расставленным в подсвеченной витрине так щедро и соблазняюще, словно ловушки для школьников.

Каждую минуту бабушка спрашивала:

– Газировочки? Пирожок? Может, миндальное?

И тут мой утомленный кондитерским изобилием взгляд упал на блюдо с капкейками. Нет, пусть я лопну, но попробую капкейк, сделанный профессионалами! Естественно, только в научных целях – никакого обжорства.

– Мне вон тот розовый, пожалуйста.

Он был очень хорош, этот капкейк в розовой шапочке. Но главное, он почти не отличался от того, который мы с бабушкой на своей скромной кухне изготовили по рецепту из журнала. Разве что он был аккуратнее. От мысли, что у меня, возможно, всё же есть талант к кулинарии и в будущем я еще проявлю его по полной программе, я забыл и о неприятностях в больнице, и о том, что мы с бабушкой находимся в бегах. Какая разница, что омрачает нам жизнь сегодня, если будущее безоблачно? Я прав, Джейми?

Между тем мы уже выкатились – сонные от всего съеденного – на улицу.

– Обратно? – спросил я с надеждой на то, что теперь, до отвала налопавшись пирожных, бабушка образумится.

– Вот еще! – возмутилась она. – Продолжаем веселиться!

11

Нет, я ничего не имею против развлечений, но я прямо представляю себе, как нас хватятся в больнице: «Где Веревкин? Где его бабушка? Неужели сбежали?» Потом они обнаружат охранника в беспамятстве – и пошла плясать губерния, как скажет бабушка, если вернется в серьезное состояние.

Пока же состояние бабушки было легкомысленным и гулятельным. Поэтому мы довольно быстро оказались в парке культуры и отдыха – не в центральном, а в каком-то районном, я про него никогда не слышал. Получалось, что мы вдвоем – почти отличник, практически гордость школы и йог пенсионного возраста – в незнакомой местности летели навстречу приключениям.

Хотя там было неплохо, надо признать. Киоски с мороженым, клумбы, фонтанчики разные. Просторные аллеи, по которым можно ехать не спеша и без риска с кем-нибудь столкнуться. Много детей и собак. Воробьи купались в лужах. Девушки фотографировались. Я присмотрелся к ним внимательнее – нет ли здесь Юльки, – но Юльки, конечно, не было, а жаль.

Мы двигались по центральной аллее, и я даже начал чуть-чуть одобрять эту прогулку, как вдруг что-то неуловимо изменилось. Люди, которые до этого вели себя как хотели и шли куда глаза глядят, вдруг разошлись по сторонам аллеи и замерли там, продолжая болтать и есть мороженое, но уже никуда не двигаясь с места. Зато впереди, в дальнем конце аллеи, началось бурное движение.

Странное это было шествие, скажу я вам. Во главе его на ходулях двигались шесть дев в полотняных одеждах. Девы дули в какие-то длинные дудки, издававшие звук, похожий то ли на дождь, то ли на приближение сильного ветра. За ними вышагивали удивительные существа: мужчина с бакенбардами с картинной рамой на плече, девочка-гимнастка с четырьмя карликовыми пуделями, клоуны в комбинезонах из газет, юноша с зеленым лицом и чашкой в руке, юноши и девушки, с ног до головы окрашенные в бронзовый цвет, и еще много других чудесных персонажей. Я прямо в себя прийти не мог – неужели и таких людей можно встретить на улицах?

Между тем девушки на ходулях дошли до нас, остановились и развернули свиток шириной во всю аллею. «Фестиваль уличных театров» – было написано на нем причудливыми острыми буквами. И тут же шествие разбилось, персонажи разошлись по аллеям, а люди, которые до этого организованно смотрели представление, смешались с артистами, принялись фотографироваться с ними, суетиться, бегать от одного к другому, чтобы успеть увидеть всех. Гимнастка крутила обруч, пудели играли в чехарду, полотняные великанши дули в свои трубы. Неподалеку от нас один из клоунов расстелил газету, поставил на нее старинный патефон, сдул пыль с пластинки и завел старую-престарую, но ужасно бодрую музыку. При этом сам он было прилег рядом с патефоном, но потом вскочил и стал приглашать прохожих потанцевать. Вскоре на нашем пятачке уже кружились несколько пар, и это было красиво, хотя и немного старомодно.

Я засмотрелся на танцы под патефон и совершенно забыл, что я здесь не один! Когда же я оглянулся, бабушки за моей спиной не оказалось. Я принялся вертеть головой во все стороны – обычно бабушка, заметив, что я ее потерял, старается встать так, чтобы я ее увидел. На этот раз никакого результата – бабушки не было. Я запаниковал. Ну ладно, в больницу я запросто вернусь и сам, если вспомню дорогу. Но проблема же не в этом – КУДА ДЕЛАСЬ БАБУШКА?!