Не плачь и посмотри вокруг

Валентина ахнула, слегка стукнула себя ладонью в лоб и вновь принялась искать злополучный список, забыв уже, что бумажка всё ещё у библиотекаря.

В конце концов, разузнав, где находится библиотека, Серёга ушёл туда сам.

Библиотекарь – худощавый и хорошо выбритый, тонкий старик лет семидесяти с лишним, всё ещё при собственных зубах и волосах, но уже в приличных очках, сидел в мягком кресле у письменного стола и читал.

– Здравствуйте! – поприветствовал Серёга. – Вы Андрей Борисович?

– Я, – ответил библиотекарь и внимательно посмотрел на Серёгу. При этом, чтобы глядеть сквозь сдвинутые на нос очки, ему пришлось поднять голову высоко, отчего казалось, будто смотрит он несколько высокомерно.

Серёга рассказал Андрею Борисовичу про список, старик поднял трубку внутреннего телефона и объяснил Валентине, где лежит злополучная бумажка. Та обещала найти и тут же принести в библиотеку.

Библиотекарь пригласил Серёгу присесть, рассмотрел его бегло, но внимательно, и вновь погрузился в чтение.

Серёга же вернулся к грузинским письменам и мечтательной мыслью сместился на грузинские фрески, размышляя о влиянии Византии на культуру православного Кавказа.

Но мечталось тревожно – уж больно много времени терялось сегодня. Поэтому, обычно ненастойчивый Серёга, попробовал ускорить поиски:

– Она точно его найдет? – спросил он у старика, тут же оторвавшегося от книги. – А то она забыть может. Бывает такое.

– Я не знаю, – честно ответил Андрей Борисович. – Подождём и позвоним ещё раз.

– Ладно, – ответил Серёга, тут же возвращаясь в Грузию. Но теперь, из-за перебивающих препятствий, через Византию в Грузию лезла Греция, которая почему-то ассоциировалась с виноградом и Турцией. Поэтому Серёга вообразил себя на горячем турецком пляже.

Так и сидел он со стеклянными глазами и приоткрытым ртом, пока не выронил от расслабления свой телефон, отчего спохватился, вернулся в реальность и с грустью понял, что не находится на пляже, не бродит по древнегреческим развалинам и не изучает загадочный грузинский язык, а сидит в библиотеке и ждёт несчастный список заказов на следующий месяц доставки.

– Замечтался, – улыбнулся он библиотекарю, который из-за грохота телефона об пол с подозрительной пристальностью взглянул на него поверх очков, как психиатр на не сознающего своей болезни пациента.

– Мечтаете? – серьезно спросил Андрей Борисович тоном полицейского, застукавшего мелкого хулигана.

– Да-а… – почему-то с оправданием в голосе ответил Серёга и вздохнул так тяжело, будто жена родила ему тройню. – Надо же как-то… расслабляться.

Андрей Борисович видимо принял столь длинную фразу за приглашение к беседе, потому снял очки и вложил их в книгу на нужной странице.

– Нельзя мечтать, – заметил он сухо и твёрдо и замолчал, вероятно, ожидая Серёгиной подачи в ожидаемом словесном пинг-понге.

Серёга подал:

– Да что вы? – он постарался вложить в голос примирительный тон. – Мечтать не вредно. Человек без мечты – будто и не человек, а робот какой-то.

– Вино веселит сердце человека, – изрёк сей странный старец, помолчал и спросил: – Почему бы не пить каждый день?

Серёга передернул плечами – вопрос явно не нуждался в ответе.

– Воображение дано нам как щедрый дар от Бога, – выдержав паузу заметил библиотекарь. – Как и вино. Но использовать эти дары нужно только по делу, очень дозированно.

– Ну, с вином понятно, алкоголизм и прочее, – озадачился Серёга. – А при чём здесь мечта? Это же и есть возможность…

Он задумался на мгновенье, зачем человек умеет мечтать, живо воображать несуществующее. Старик терпеливо ждал.

– Возможность…обогащать жизнь, раскрашивать её яркими красками, возвышаться над повседневностью, – будто пробило Серёгу.

Старик понимающе кивнул.

– А зачем? – спросил он коротко и опять замолчал, всё ещё внимательно глядя на Серёгу. Видимо для него это был не пустой разговор, какие возникают из-за неудобных пауз.

– Ну… – опять натужно задумался Серёга. – Чтобы как-то расширить… Понимаете? Чтобы жизнь была полнее.

– То есть, вы предполагаете, что она не имеет полноты? – спросил библиотекарь с придирчивостью следователя.

– Имеет… Но мечта…Она расширяет еще больше, шире, понимаете?

– Понимаю. А ту, обыкновенную реальность, которую дал вам Бог и которую вы хотели бы расширить, вы уже вполне осознали, ощутили и постигли? – спросил старик, внимательно глядя куда-то внутрь Серёги, и догадавшись, что ничего Серёга не постигал и не осознавал, добавил: – Реальность – это и есть жизнь, в каждом мгновении которой живёт Бог. Как вы хотели бы её ещё усовершенствовать, воображая собственную, но в которой Бога нет?

Скрипнула дверь, и в библиотеку вошла Валентина со списком.

Серёга распрощался с ними обоими, запрыгнул в свою Газельку и медленно покатил по церковному дворику, утопающему в розовых клумбах.