Не плачь по мне, Аргентина

– Очень странный тип, я все гадаю, будет он участвовать в предстоящей игре или нет.

Таманский пожал плечами.

Машина направлялась к северному выезду из города.

– Кстати, Рауль, вам этот автомобиль дорог?

– Не слишком. Он краденый.

Антон понимающе кивнул.

– Вы мне чем-то напоминаете главу банды. Эдакого босса мафии, как его принято изображать в американском кино.

– Я иногда думаю, – Ловега дышал тяжело, с присвистом, – что между нами нет никакой разницы. Просто на каком-то этапе наши интересы расходятся.

– Ваши интересы с мафией?

– Да, конечно. Нам обоим не нравится нынешняя власть. Но цели у нас разные. Революционер мыслит шире.

Впереди показался блокпост. Деревянные ежи, обмотанные колючей проволокой. Из мешков сложено пулеметное гнездо, ствол смотрит куда-то в небо. Трое солдат скучают около шлагбаума. Когда показался автомобиль, они оживились. Двое взяли винтовки на изготовку, третий полез за мешки.

– Подбавь газу! – крикнул Антон и высунулся в окно. – ПОМОГИТЕ! ПОМОГИТЕ!

– Что он делает?! – Таманский придерживал совсем взбесившегося товарища.

Рауль начал издавать странные лающие звуки. Костя с трудом понял, что это смех.

– ПОМОГИТЕ! – надрывался Ракушкин и размахивал какой-то тряпкой. – Солдаты армии Аргентины, помогите нам!

Машина на огромной скорости приближалась к блокпосту. Из-за мешков выскочил сержант. Он что-то орал солдатам, размахивал руками, и Таманский понял, что сейчас произойдет. Он завопил и потянул Антона внутрь.

Солдаты вскинули винтовки. Машину метнуло вправо. Затем влево.

Лобовое стекло разлетелось на мелкие кусочки, на Таманского навалился Антон. Под Костей что-то хрипел Ловега.

Автомобиль метался по трассе, как безумный. Потом раздался оглушительный треск, что-то грохнуло. На какой-то момент машина зависла в воздухе. Таманский зажмурился, всем телом ощущая, как его ломает о все углы, бьет о крышу… Но нет! Автомобиль бахнулся днищем и, надсадно рыча мотором, понесся дальше.

Что-то пару раз ударилось в багажник сзади, словно камешки из-под колес. Сильный ветер гулял по салону.

Таманский поднял голову.

– Рауль, вы живы? – поинтересовался Антон.

– Кажется, – прохрипел Ловега. – Если доеду до точки назначения, то буду жить вечно. Вы псих, сеньор Ракушкин. У вас не все дома!

– Иногда. – Антон обессиленно откинулся на сиденье. – Но не сегодня. Блокпост с деревянным шлагбаумом, без бронетехники, с одним пулеметом и солдатами, которые и на стрельбах-то бывали хорошо если один раз. Погодите, через неделю из Буэнос-Айреса мышь не выскользнет. Железобетонные блоки. БТР. Увеличенный офицерский состав. Рауль, армия не готова воевать. Если бы не сержант, нас бы вообще пропустили без единого выстрела. Пулеметчика трясло вместе с пулеметом… о чем вы говорите? Но есть один печальный момент. Машину надо бросать. Погоня будет.

Водитель прижался к правой обочине. Остановился.

– Так, аккуратно вытаскиваем Рауля… – распорядился Антон. Но водитель не пошевелился.

– Вытаскивайте сами, – сказал он тяжело. – Я поеду дальше и уведу их далеко. Эти места я знаю. Носилки в багажнике. Я уеду на запад, а вы идите к морю. Там деревня.

Таманский увидел, что парень прижимает к груди руку. Из-под плотно сжатых пальцев пробивалась кровь.

75

В Буэнос-Айрес возвращались уже вечером, почти в полной темноте.

Антону удалось уговорить какого-то индейца отвезти их в город. Старик спрятал деньги в карман поношенных брюк и ушел в сарай, который, видимо, служил ему гаражом. Изнутри донесся рык, потом выстрел, потом все стихло.

– Он там кого-то убил? – спросил Антон Таманского.

– Меня не спрашивай.

Через некоторое время рык повторился. Поднялся до рева, потом стал стихать и перешел в голодное урчание. Вспыхнул свет, и наружу выехал, покачиваясь на рессорах, здоровенный пикап. Машина постоянно норовила заглохнуть, и индеец часто подгазовывал.

– Ого, – прошептал Таманский. – У моего деда такая стоит. В деревне. Только не заводится уже. Лет сто.

Антон легко запрыгнул в кузов, подал Косте руку.

– Залезайте.

Автомобиль тронулся. Его подбрасывало и трясло даже на самых мелких камешках. Косте приходилось цепляться за поручни изо всех сил, чтобы не вылететь наружу.

– В город нас не пустят, – прокричал Антон, стараясь перекрыть рев двигателя. – Попробуем обойти блокпост.

– Не проще ли было пересидеть в деревне?

– Нет.

Таманский пожал плечами.

– Мне нужно домой, – неожиданно для самого себя сказал он.

Антон кинул на него непонимающий взгляд.

– Я имею в виду… – замялся Таманский. – Туда… Где я жил… в Буэнос-Айресе.

Ракушкин молчал, ожидая продолжения.

– Там меня ждут.

Костя вдруг понял, что слово «дом» у него теперь ассоциируется только с одним местом. С квартирой Маризы.

– А кто вас ждет дома? – спросил Ракушкин и поправился: – Я имею в виду в Союзе.

Таманский задумался.

Машина вышла на шоссе. Трясти стало меньше. Холодный ветер забирался под пиджак. Костя поднял воротник, скрестил руки на груди, чтобы хоть как-то согреться.

– Да никто…

– Жена? Дети?

– Детей нет. И не будет. Жена… – Костя пожал плечами.

– Понимаю. А тут?

Костя молчал. Ракушкин внимательно разглядывал его лицо.